Если выйти за рамки фантастики, то экспроприация прибыли полностью убила бы прогресс. Так и произошло, повторяю, исторически. Правда, как отмечает Томас Пикетти, в США и Великобритании в течение многих десятилетий после 1920-х годов были очень высокие предельные ставки налогообложения.⁸ Это научный вопрос, приведет ли изъятие 30 процентов национального дохода, которые я представил себе в рамках земельной реформы, к сокращению 70 процентов, зарабатываемых остальными. В крайних случаях, таких как социализм с централизованным планированием, похоже, что да, если не в случае (немногих) хорошо управляемых земельных реформ. Возможно, нам удастся избежать восстановления 90-процентных предельных налоговых ставок - чтобы, как утверждает Пикетти, сократить высокие вознаграждения руководителей, которые сегодня составляют ничтожную долю ВВП. А может быть, и нет. На самом деле у богатых есть налоговые юристы и бухгалтеры, которые занимаются уклонением от налогов. Действительно, в марксовой и некоторых самуэльсоновских теориях (которые все зависят от накопления капитала), если боссы не сохраняют свои незаконно нажитые доходы, то механизм накопления останавливается.
Но есть и менее пагубные способы сокращения вознаграждения руководителей, которые кажутся нам оскорбительными или вызывают зависть, чем отчуждение прибылей, которые определяют развитие компании, и последующая передача полученных средств королям и королевам-философам в Париже или Вашингтоне для справедливого перераспределения их в пользу мусульман в пригородах Парижа или бездомных, спящих на решетках отопления в Вашингтоне. Заметим, что на самом деле такое сладкое перераспределение - это не то, на что большинство правительств тратит большую часть своих налоговых поступлений. Национальная оборона не ориентирована на бедных. Австралия и Новая Зеландия приближаются к идеалу перераспределения. А вот Соединенные Штаты с их пышными зарослями корпоративного благосостояния и налоговыми сделками для наших дорогих друзей - очень богатых людей, обходящимися, по данным консервативного фонда "Наследие", примерно в 100 млрд. долл. в год, - нет. Правда, "социальное обеспечение", как в США называют пенсии по старости, составляет значительную часть расходов федерального правительства США, но даже такие пенсии, поддерживаемые за счет налогов, достаются в большей степени обеспеченным, чем бедным.
Если предположить, что наша общая цель - помощь бедным, как это, безусловно, должно быть с точки зрения этики, и если у ученых кадров клерикалов есть социологическое воображение, то их выступление за уравнительные ограничения и перераспределения и отказ от свободы, стимулирующей рост, можно считать в лучшем случае бездумным. Возможно, если учесть то, что сегодня известно экономическим историкам о Великом обогащении, но что левая и многие правые клерикалы отказываются признать, это можно считать даже неэтичным. Представители левой клики, такие как Тони Джадт, Пол Кругман или Томас Пикетти, уверенные в том, что они сами идут по этическому пути, противостоящему злобному эгоизму тори, республиканцев или "Союза за народное движение", на основании таких данных могут быть сочтены сомнительно этичными. Они одержимы идеей первоочередных изменений, которые мало чем помогут бедным, а зачастую могут нанести им серьезный ущерб, и одержимы злобной завистью к потреблению очень богатых. Они готовы задушить налогами тех, кто получает высокую зарплату или прибыль, проверенные торговлей улучшения, которые в долгосрочной перспективе оказывают гигантскую помощь бедным. Это интеллектуальное преступление. Галилей в пьесе Бертольта Брехта говорит об этом следующим образом: "Я говорю вам: тот, кто не знает истины, просто идиот. Но тот, кто знает ее и называет ложью, - преступник. Убирайтесь из моего дома!"⁹.
Производительность экономики в 1900 году была низкой, а в 1800 году - еще ниже. Единственный способ серьезно улучшить положение основной массы населения и беднейших слоев - это сделать экономику намного более производительной. Доля, приходящаяся на рабочих, была примерно постоянной (в одном отношении в течение XIX - начала XX века доля труда росла, поскольку земельная рента, некогда составлявшая треть национального дохода, неуклонно падала в своей доле). Эта доля определялась, по выражению таких экономистов, как американец Дж. Б. Кларк и швед Кнут Викселль в конце XIX века, предельной производительностью труда. И поэтому, согласно аргументам экономистов, даже самые бедные работники должны были участвовать в росте производительности труда за счет этих коэффициентов, или 10, или 30, или 100. И они так и делали. Потомки ужасно бедных 1930-х годов, например, живут гораздо лучше своих предков. Радикальное созидательное разрушение накапливало идеи, как, например, железные дороги созидательно уничтожили ходьбу и дилижансы, или электричество созидательно уничтожило керосиновое освещение и ручную стирку одежды, или университеты созидательно уничтожили литературное невежество и низкую производительность в сельском хозяйстве. Великое обогащение в третьем акте требует не накопления капитала или эксплуатации рабочих, а буржуазной сделки.
Джаред Даймонд в своей недавней книге высоко оценивает "восстановительное" правосудие в Папуа-Новой Гвинее, когда маленький мальчик, спустившись с автобуса, перебегал улицу на пути грузовика компании и погиб.¹⁰ Формальный закон обвинил в неосторожности водителя грузовика, которого после долгих проволочек формальный закон страны западного образца признал полностью невиновным. Фактической неосторожностью взрослых на месте происшествия была неосторожность водителя автобуса, который знал, что мальчик встречает своего дядю на другой стороне оживленной улицы, или самого дяди, который не удосужился перейти улицу, чтобы встретить автобус на безопасной стороне. Западное деликтное право, применяемое должным образом, предъявило бы обвинение водителю автобуса или дяде, что имело бы типично буржуазный результат - создание будущих стимулов для людей, которые могут реально повлиять на результат, проявлять осторожность, в отличие от водителя грузовика, который внезапно обнаружил маленького мальчика перед своим грузовиком на второй передаче. Формальное общее право, как и сама экономика, ориентировано на будущее.
В итоге по неформальному праву папуасов Новой Гвинеи, ориентированному на прошлое, грузовая компания и водитель грузовика (по западным понятиям, полностью невиновные) понесли ответственность за "извинительные разговоры" и "извинительные деньги", как выразились выразительные фразы на языке ток-писин. Даймонд описывает сцену восстановления, когда владелец компании выплачивает из своих якобы глубоких карманов деньги, говоря родителям: "Эти деньги - ничто по сравнению с жизнью вашего сына, но я даю их, чтобы показать, как мы сожалеем".
Даймонд по понятным причинам восхищается тем, как церемония восстанавливает отношения, нарушенные в результате несчастного случая, охлаждая горячие головы в семье мальчика, которые в противном случае обратились бы к насилию. (Общество Папуа - Новой Гвинеи, этикой которого восхищается Даймонд, необычайно жестоко). Но восстановление отношений - это эгалитарный идеал, характерный для обществ, подозрительных по отношению к буржуазной сделке и подозрительных по отношению к реализуемому ею перспективному созидательному разрушению. В реальном случае издержки восстановления легли не на те стороны, "не на те" с учетом правила ответственности, которое благоприятствовало бы процветанию будущего общества. В традиционных и социалистических обществах основное внимание уделяется прошлому. Асемоглу и Робинсон отмечают, что когда в Сомали появился автомобиль, племена стали требовать компенсацию кровью, если в аварию попадал член другого племени, независимо от буржуазных стимулов избегать аварий в будущем.¹¹ В Южной Азии, когда кто-то из большой семьи добивается успеха в бизнесе, его более отдаленные родственники приходят к нему домой и ожидают поддержки. Даже в полностью буржуазном обществе предприниматель ожидал бы, что его так использует, скажем, брат, или, по крайней мере, чувствовал бы ответственность за то, чтобы найти ему работу. Но в небуржуазном, традиционном обществе речь идет об очень дальних родственниках, очень многочисленных. "Мы - твои четвероюродные братья, от твоей прапрапрабабушки светлой памяти". Здесь правит прошлое, а не будущее". Вынужденная щедрость предпринимателя по отношению ко всем первым-четвертым двоюродным братьям и сестрам накладывает налог на буржуазное предпринимательство, как и вынужденная щедрость по отношению к дотационно-перераспределительным схемам государства, не говоря уже о менее достойных проектах.