Однако спустя почти полвека после того, как он сделал несколько худших научных предсказаний своего поколения, обогнав в этом отношении даже гордых физиков, упустивших темную материю, и гордых экономистов, упустивших Великую рецессию, люди по-прежнему прислушиваются к словам Эрлиха, приглашая его, например, в программу NPR "Научная пятница" и ловя на себе его взгляды. Это замечательное выступление, которое стоит разлить по бутылкам и продавать. Эрлих с 1960-х годов снова и снова продает одно и то же ошибочное предсказание, которое озвучивают все восемь пессимизмов: небо падает, небо падает. Мы так восхищаемся пессимистическими рассказами, что продолжаем слушать, радуясь тому, что мы в курсе.
О стойкости даже самого старого, мальтузианского пессимизма, любимого Эрлихом, можно судить по анонимным однозвездочным рецензиям, появившимся недавно на сайте Amazon.com на книги экономиста-оптимиста и научного мучителя Эрлиха Джулиана Саймона (1932-1998). В своей враждебности к Саймону авторы рецензий - часто это самоуверенные ученые-физики и биологи, не имеющие отношения к экономике или экономической истории, - опираются на Мальтуса, на невычислительную математику и на возмущенные утверждения о фактической ошибке или неактуальности. Например: "Джулиан Саймон - идиот: Как биолог, я должен отметить, что идеи господина Саймона смехотворны. ... . . Простой факт заключается в том, что ЛЮБОЙ уровень роста в закрытой системе неустойчив". Акцент на словах "ЛЮБОЙ уровень роста" свидетельствует об обращении к математике как логике, не поддающейся фальсификации, но от этого не становящейся истиной как экономическая или любая другая наука. Как я уже отмечал, при нынешних 7,2 млрд. человек или прогнозируемом пике в 10 млрд. человек численность населения Земли на порядок ниже ее несущей способности. А рассерженному биологу надо напомнить, что сама жизнь является локальным исключением из Второго закона термодинамики именно потому, что она не является замкнутой системой. Или вот еще гневное замечание другого явного ученого: "Томас Мальтус всегда был логичен, только с задержками для своих наихудших сценариев. . . . Неизвестно, понимал ли Саймон [в 1971 г. при первом издании своей новаторской книги The Ultimate Resource (резюме: не нефть, а человеческое творчество)], что добыча нефти в США уже достигла пика в 1970 г."¹⁵ Но сценарии Мальтуса не были "наихудшими". Они должны были быть средними, и после 1798 г. они оказались ложными. Правда, добыча и запасы нефти в США действительно достигли пика в 1970 году. Но какое значение имеет одна часть мировой добычи на едином рынке? И сейчас в США добыча нефти благодаря гидроразрыву пласта движется к своему старому рекорду. В 2015 году добыча нефти в США превысила добычу в Саудовской Аравии. Даже если не принимать во внимание основной американский энергоноситель - уголь, общее количество энергии, извлекаемой из добываемых в США нефти и газа, давно превысило прежние максимумы.
Мировой "пик нефти" до сих пор не наступил, спустя десятилетия после того, как его уверенно предсказали ученые-физики и биологи, презревшие экономическую науку. Мировая добыча сырой нефти выросла с 1970 года более чем на 40%. Например, палеонтолог Найлс Элдридж в 1995 г. с одобрением цитировал геолога из Колумбийского университета, который в 1960-х гг. на основании "простых измерений объемов больших осадочных бассейнов" предсказал, что запасы нефти в мире закончатся в середине 1990-х гг.¹⁶ Ах, да, простые измерения. На самом деле после 1960-х годов во всем мире "доказанные запасы нефти" росли - чудо, если не понимать, что "доказательство" само по себе является экономической деятельностью. А цена на нефть с поправкой на общую инфляцию не росла. И все же Элдридж в 1995 г. не смог извлечь из своих ошибок, а также из аналогичных ошибок Эрлиха и Римского клуба, которые Элдридж также с одобрением цитировал, должного урока для экономики.
Пессимизм, основанный на наиболее тревожных тенденциях сегодняшнего дня, - это, конечно, весело. Но с 1800 года он стал плохим прогнозом.
Глава 66. С этической точки зрения важно не равенство результатов, а положение рабочего класса
Левые прогрессисты и правые консерваторы протестуют. "Но в те дорогие, мертвые старые времена мы были равны". Нет, не были, с тех пор как было изобретено земледелие, после чего неподвижные бандиты стали называться жрецами, а аристократы взяли на себя командование. Литература охотников-собирателей, с ее сказками о койоте и сюрреалистическими приключениями простых аборигенов, эгалитарна, по крайней мере, если поставить ее рядом с аристократическими богами земледельцев, явно намеревающихся мучить людей. Возможно, богословы-аграрии говорили что-то о своих помещиках. А равенство нас, простых крестьян, заключалось в полном, ужасающем страдании, в хождении по пруду с водой до подбородка. Это было равенство двух наводнений в День Святой Елизаветы в Нидерландах, в 1404 и 1421 годах, когда целые деревни в одночасье исчезли под водой, или Бенгальского голода 1943 года, когда погибло полтора миллиона одинаковых душ.
"Но мы были счастливы". Что ж. Это было "счастье" постоянного террора, болезней всех возрастов, мертвых детей, жестокой иерархии, порабощенных и замалчиваемых женщин, 5-процентной грамотности. И в любом случае главная цель человеческой жизни - это не счастье кошачьего типа, смакующего рыбный ужин на солнечном подоконнике в конце июня, хотя такие удовольствия время от времени приятны.¹ Не является главной целью и счастье коллективного типа в празднике или тамаше традиционного дня празднования, или в Суперкубке, или в Нюрнбергских митингах, хотя они время от времени приятны (или неприятны) для посещения. Дело в том, что $3 в день не дают возможности реализовать жизненные силы по линии совершенства, процветания человеческой жизни. Реализация жизненных сил включает в себя открытие магазина одежды в той же мере, что и открытие книги художественной литературы. Ошибочный предрассудок клерикалов состоит в том, что только нерыночная и особенно некоммерческая деятельность является по-настоящему творческой. Большинство людей не могут писать стихи Фроста или собирать витражи Шагала, но, повторяя слова Томази, в экономике свобода реализации жизненных сил открыта для гораздо более широкого круга людей.² Либерал Исайя Берлин определял свою восхитительную "негативную свободу" как "количество путей, по которым человек может идти, независимо от того, хочет он этого или нет".³ Марк Твен, правда, заметил, что человек, который не хочет читать или открывать магазин, не имеет никакого преимущества перед тем, кто не умеет. Но, по крайней мере, у грамотного и раскрепощенного человека есть альтернативный путь, если он когда-нибудь проснется настолько, чтобы встать на него. В традиционном или тоталитарном обществе, по крайней мере, есть только два пути - конформизм или разбой.
Левые считают, что имеет большое значение тот факт, что неравенство, как они утверждают, в последнее время увеличилось. Они считают, что в долгосрочной перспективе бедные в мире становятся все беднее. Они ошибаются по обоим пунктам. (По поводу тех же предполагаемых фактов правые порой испытывают тревожное ликование: "Я свое получил". Но такая реакция также ошибочна как с фактической, так и с этической точки зрения.)
Действительно, богатые стали богаче. Но и бедные тоже, и для них это имеет большее значение. Миллионеры, не говоря уже о миллиардерах, имеют ограничения по использованию своего огромного богатства на любые цели. В основном богатство стоит на месте, как прогулочные яхты в марине. А доходы, получаемые от финансового, физического и человеческого капитала богатых, не могут обеспечить сильно неравномерное потребление, скажем, брюк, которые, в конце концов, приходится надевать на одну ногу, или репетиторства по французскому языку, которое, по крайней мере, на этот час исключает тренерство по крикету. Поэтому экономический рост, как бы неравномерно он ни накапливался в виде богатства или получаемого дохода, радикально более эгалитарен в своем потреблении.