Однако, как отмечает Франкфурт, неравенство само по себе не имеет этического значения: "Экономическое равенство как таковое не имеет особого морального значения". По этической истине мы хотим поднять уровень бедных до "достаточного", чтобы они могли функционировать в демократическом обществе и жить полноценной человеческой жизнью. С этической точки зрения не имеет значения, есть ли у бедных столько же бриллиантовых браслетов и автомобилей Porsche, сколько у владельцев хедж-фондов. Однако с этической точки зрения важно, имеют ли они одинаковые возможности голосовать, учиться читать или иметь крышу над головой. Конституция штата Иллинойс 1970 г. воплотила в себе путаницу между положением рабочего класса и разрывом между богатыми и бедными, заявив в преамбуле, что она стремится "устранить бедность и неравенство"⁵ Нам лучше сосредоточиться непосредственно на том, чего мы действительно хотим достичь, а именно на равном достатке и достоинстве, устранении бедности, обретении всеми людьми того, что экономист Амартия Сен и философ Марта Нуссбаум называют возможностями.⁶ Величина коэффициента Джини или доля нижних 10% не имеет никакого значения для благородной, этически значимой и реально достижимой цели - поднять бедных до состояния достоинства, франкфуртского "достаточно".
Либеральная леди Гленкора Паллисер (урожденная М'Класки) в политическом романе Энтони Троллопа "Финеас Финн" (1867-1868 гг.) заявляет: "Сделать мужчин и женщин равными. В этом, как я понимаю, суть нашей политической теории", противопоставляя ее консервативному упоению чинами и привилегиями. Но один из радикалов романа в духе Кобдена-Брайта-Милла ("Джошуа Монк") видит этический смысл более отчетливо и отвечает ей: "Равенство - страшное слово, оно пугает", как, собственно, оно уже давно пугает политический класс Британии, травмированный дикими французскими декларациями о равенстве и примером американского эгалитаризма (ну... эгалитаризма для мужчин, натуралов, белых, англосаксов, среднего возраста, с высоким доходом, не иммигрантов, протестантов из Новой Англии). Мотивом истинного либерала, продолжает Монк, должно быть не равенство, а "желание каждого честного [то есть порядочного] человека ... помочь подняться тем, кто ниже его". "Такая этическая цель должна была быть достигнута, утверждает либерал-либерал Монк, не прямыми программами перераспределения, не регулированием, не профсоюзами, а свободной торговлей, правами женщин, финансируемым за счет налогов образованием - и в конечном итоге, прежде всего, Великим обогащением, которое в конце XIX века привело к резкому росту реальной заработной платы во всей Европе. Абсолютное состояние бедных было повышено в подавляющем большинстве случаев не столько регулированием или перераспределением, сколько Великим обогащением. Как заключили историки экономики Ян Гейзли и Эндрю Ньюэлл в своем исследовании 2010 года, посвященном "сокращению, почти ликвидации, абсолютной бедности среди работающих домохозяйств в Великобритании в период с 1904 по 1937 год": "Ликвидация нищеты среди работающих семей была практически завершена к концу тридцатых годов, задолго до появления государства всеобщего благосостояния". На диаграмме 2 показано распределение недельных доходов в ценах 1886 г. в 1886, 1906, 1938 и 1960 гг., что свидетельствует об исчезновении классической черты бедности британских рабочих - "около фунта в неделю" с поправкой на инфляцию.
Однако левые из самых лучших побуждений работают сверхурочно, чтобы спасти свою этически неуместную ориентацию на коэффициенты Джини и относительную черту бедности. Недавний пример левого труда - книга уже упоминавшегося мною французского экономиста Томаса Пикетти "Капитал в XXI веке" (перевод 2014 г.), которая была встречена восторженными визгами американских и британских левых и быстро заняла первое место в списке бестселлеров New York Times. Пикетти утверждает, что главное - это относительная бедность, а не улучшение положения беднейших слоев населения. "Как мы и говорили!" - кричали левые. "Ликвидировать бедность и неравенство".
Многие исследования в области экономики неравенства спотыкаются на этом простом этическом моменте, концентрируясь на показателях относительного неравенства, таких как коэффициент Джини, а не на показателях абсолютного благосостояния бедных, на неравенстве, а не на бедности, отодвигая эти два понятия. Говоря об эгалитаризме философа-правоведа Рональда Дворкина, Франкфурт заметил, что Дворкин на самом деле и с этической точки зрения "заботится главным образом об [абсолютной] ценности жизни людей, но он ошибочно представляет себя заботящимся главным образом об относительной величине их экономических активов"⁹ Дворкин и левые обычно упускают этический момент, который, по мнению либерала Джошуа Монка, состоит в том, чтобы поднять бедных. За счет перераспределения? Равенством в бриллиантовых браслетах? Кодексами для зданий или профсоюзами для профессий? Нет: за счет резкого увеличения размера пирога, которое исторически доводит бедных до 90 или 95 процентов "достатка", в отличие от того небольшого процента достатка, который достигается перераспределением без увеличения пирога. Экономический историк Роберт Марго в 1993 г. отметил, что до принятия Закона о гражданских правах "чернокожие не могли претендовать на высокооплачиваемую работу для белых воротничков" из-за дискриминации. Однако афроамериканцы своими собственными усилиями, еще со времен рабства, подготовили себя к тому, чтобы работать на таких должностях, если им будет предоставлен шанс. "Своим успехом чернокожие представители среднего класса во многом обязаны самим себе", а также все более образованному и продуктивному обществу, в котором они жили. "Что если черная рабочая сила накануне Движения за гражданские права будет такой же неграмотной, бедной, сельской и южной, как и в момент освобождения рабов Линкольном? . . Был бы у нас такой же многочисленный черный средний класс, как сегодня? Очевидно, что нет."
Пикетти встревожен тем, что, по его мнению, сила процента на унаследованное богатство приводит к росту неравенства. В 2014 г. в интервью Эвану Дэвису из BBC он заявил, что "деньги имеют тенденцию к самовоспроизводству". Однако его собственные данные свидетельствуют о том, что в последнее время неравенство богатства увеличилось только в США и Великобритании (вместе с Канадой), что является загадкой, если деньги имеют тенденцию к самовоспроизводству, всегда, как общий закон, управляемый накоплением финансового капитала по методу Рикардо плюс Маркса, вызывающего неравенство, и алгеброй Пикетти r > g. Неравенство на самом деле поднимается и опускается большими волнами, от 1800 года до настоящего времени, что также не учитывается в такой истории. Если волна Пикетти начнется, то, согласно его логике, она никогда не остановится, а значит, нас должно было захлестнуть цунами неравенства в 1800 г. н.э., или в 1000 г. н.э., или, тем более, в 2000 г. до н.э.
Пикетти также не признает предпринимательскую прибыль, проверенное торговлей улучшение, которое благодаря буржуазной сделке сделало бедных богатыми. Он сосредоточился на зле богатых людей, имеющих семь часов Rolex просто по наследству. Лилиана Беттенкур, наследница состояния L'Oréal, в 2014 г. самая богатая женщина в мире, которая "ни дня в своей жизни не работала, увидела, что ее состояние растет точно так же быстро, как и состояние [признанного лучшим] Билла Гейтса". Уф. Таков итог этического анализа Пикетти.