Веро сразу вспомнила, как дома у родителей нанятые работники соседу забор красили. Два печальных узбека десять пролетов целое лето рисовали. Вся улица тогда смеялась. Все как здесь: один узбек печально валиком по забору водил, другой смиренно ведро с краской держал.
Веро вдруг, насторожившись, огляделась. Искала того, кто должен был ведро с краской держать. Максимильяна не было. Веро быстро прокралась дальше — боялась, что Томми проснется и начнет просить о помощи. Она свернула за угол и скоро наткнулась на Максимильяна. Тот стоял, облокотившись о стремянку, устремив размышляющий взгляд вдаль уходящему солнцу.
— Ты обалдел! — зашипела Веро. — Ты хотя бы вид сделал, что работаешь.
— А я и делаю, — без тени стыда ответил Максимильян, — я за стремянкой пошел.
Веро подозрительно прищурилась.
— И давно ходишь?
— Минут сорок. Что? Ну, так я же ее искал!
Вдруг в кустах что-то зашевелилось. Максимильян сразу оживился и, как Веро ни отговаривала, полез узнать, в чем там дело.
— Нет, ты только глянь!
За ветками сидел Буржуй и доедал курицу.
— Живая? — испугалась Веро и встала на цыпочки, чтобы лучше все видеть.
— Жареная, — отозвался Максимильян. — А где взял? Там больше не было?
— А я дом с другой стороны обежал, — похвастался пес, — и в окошко влез. Там сразу кухня.
— Если ты вор, — обиделась Веро, — мог бы и нам еды раздобыть.
— Скотина… — добродушно согласился Максимильян.
Веро махнула на них рукой и пошла дальше, искать Хорошую. Обогнув куст жасмина, едва не наткнулась на Росомаху — та копала грядку.
— Так я вас, так вас… Сами не сдохнете, я вас отравой полью.
Страстными и порывистыми движениями эта неординарная женщина вгоняла лопату поглубже, цепко выхватывала сорняки и откидывала в сторону.
Туша сидела рядом и меланхолично копала ямку. Безучастный вид кошки говорил о том, что копание ямки ее совершенно не интересует и она сидит здесь просто за компанию, а мысли ее далеко-далеко. Иногда на Тушу падали сорняки, и тогда она встряхивалась, возвращалась к действительности и начинала лапкой выбивать шерсть.
Веро, перекрестившись, свернула за беседку — там нашла Хорошую. Та поливала цветы. Вернее, шланг лежал рядом, заливая все на своем пути, а Хорошая стояла на коленках и отковыривала от декоративного горшка ракушку.
— На память, — объяснила она, пока Веро, скача между грядками, как лягушка в болоте, старалась шланг выключить.
Потом Веро встретила Лошадь. Прижав к себе уши и хвост, подобравшись и думая, что она так выглядит незаметнее, Лошадь бессовестно жрала клубнику. Мордой она раздвигала листья, выбирала самые спелые ягоды и втягивала их в себя как пылесос. Ящики, которые надо было перевезти, стояли нетронутыми.
Веро вернулась к Принчипессе и устало опустилась рядом. Принчипесса, зарывшись в траву, безмятежно спала.
«Работнички», — подумала Веро, и в первый раз в ее душе шевельнулось что-то вроде понимания к Росомахе.
…Через час Росомаха дала отбой.
— Там курица на кухне. Спать будете в комнатах по соседству.
Томми уснул, едва переступив порог. Упал на стул без слов, без сил, и только губы слабо прошептали «Мама…». Максимильян, кряхтя, поволок его на себе в комнату. Хорошая между тем, матерясь, искала курицу на кухне. Буржуй упорно делал вид, что рассматривает что-то за окном.
А за окном стояла Лошадь и с вожделением смотрела на Хорошую — вдруг та все же найдет курицу.
Не дождавшись конца истории, Веро с Принчипессой поплелись спать.
— А разве лошади едят куриц? — безучастно спросила Принчипесса.
Но Веро уже ничего не слышала. Рухнув на кровать, она сразу же провалилась в сон, и даже запах псины, приползшей к ней под бок, не смог разуверить ее в том, что спать — это счастье.
Глава 2
Проснулась Веро посреди ночи, оттого что кто-то тыкался в нее мокрым носом.
— Буржуй! Прямо в шею! Фу-у-у…
— Фу не фу, — сонно пробормотал пес, — а я не виноват, что тут тесно.
Развалившись, он занимал полкровати, подмял под себя одеяло и все время толкался. Веро приподнялась, потрясла головой и тупо уставилась на собаку.
«Надо бы его подбросить к Принчипессе».
Буржуй довольно заурчал и перевернулся на другой бок. В темноте он казался особенно крупным.
«Ладно, — поморщилась Веро. — Схожу сначала водички попить».
Кое-как одевшись и натыкаясь в потемках на углы, Веро поплелась туда, где в череде обрывочных воспоминаний Хорошая искала курицу. Сделав несколько шагов, она поняла, что толком ничего не помнит, налетела в темноте на дверь, распахнула ее и оказалась на улице.