Наутро рыбки сдохли. Все ужасно расстроились.
Веро как могла держалась независимо: «Ну, сдохли и сдохли… все мы когда-нибудь…» — бормотала она храбро, но ладошки ужасно потели.
И как себя ни настраивала, увидев на лестнице мрачного Удава, споткнулась, не удержалась и, пролетев два пролета, рухнула прямо к его ногам. Тот присел на корточки, приблизил к ней лицо и, пока у Веро сердце останавливалось, зловеще прошептал:
— Не пытайся ускорить свой конец…
Росомаху уверили, что рыбки умерли своей смертью. Другого ничего не сказали, потому что пришлось бы объяснять, почему Веро доверили ключи от ресторана. Но после этого Удав в журнале хозяйского инвентаря переписал Веро из графы «Терпимо» поближе к Хорошей, где несколько раз подчеркнул: «Ненавижу!!!».
Но Туша отдыхать под фикусом не разлюбила и по рыбкам не тосковала — сидела себе на кафеле, где приятно холодило, и смотрела на блики воды, в которых отражалось солнце. Воду в бассейне не спускали. Видимо, тоже в память…
В то незабываемое утро, незадолго до открытия, Туша хорошо позавтракала и даже немного переела. Надо было срочно полежать. Кошка отправилась к бассейну, но, пока шла, передумала ложиться на кафель.
«Осень, — размышляла она по-женски, — продует». Притормозила, по-хозяйски огляделась и запрыгнула к фикусу в кадку. Фикус покачнулся, было тесновато, но кошка была несгибаемой оптимисткой.
«Главное, найти правильный угол, — решила она, перекатываясь с боку на бок, — и все, нирвана».
Но фикусу не понравилось, что в его кадку залезли без приглашения.
«Рыбой воняет, — морщилось недовольное растение, — и шерсть лезет».
Кошка еще немного поворочалась. Фикус покачнулся.
«Мяу!» — тревожно сказала кошка. Фикус накренился.
Кошка насторожилась. В ее маленькой голове что-то медленно заработало, но так медленно, что, только она успела подумать: «Какой идиот не закрепил кадку, и зачем я в эту кадку полезла, дура!», фикус устал ждать, потерял равновесие и с воплем опрокинул кошку в воду.
Почувствовав холодное дно бассейна, Туша с надрывом оттолкнулась, всплыла на поверхность и, безуспешно стараясь зацепиться за скользкие края бассейна, с ужасом поняла, что одной ей не выбраться. Перепуганная, несчастная, нахлебавшись воды, Туша подняла к небу глаза и пообещала то, что всегда обещают в таких случаях: если выживет — бросит пить, курить и обжираться рыбой.
В это самое время Буржуй в ожидании завтрака обхаживал ресторан, томился под окнами и все видел. Сначала не поверил своим глазам, подошел поближе, припал к оконному стеклу.
— А-а-а, Туша. Знаем-знаем.
— Мяу! — горестно воскликнула кошка.
— Да-а-а. Мощно не повезло.
— Мяу! — проорала Туша.
— Так я же не просто так. Я сочувствую, — Буржуй как мог старался быть честным, — просто подвиги — это не мое. Понимаешь?
Туша тоже собак не любила, но там, за окном, в лучах заходящей жизни Буржуй показался ей самым прекрасным парнем на земле.
— Мяу! — последний раз взмолилась кошка, и в ее огромных глазах Буржуй вдруг увидел отражение своей совести.
Его так перекосило от этого, что от неожиданности он завалился набок.
Тут как раз Томми подошел ресторан открывать. Загремел ключами, подмигнул ловящей ртом воздух собаке.
— А-а-а, ты уже здесь, — зевнул Томми, спросонья пытаясь попасть в замочную скважину. — Лежишь? Я бы тоже сейчас полежал.
Буржуй мужественно поднялся.
— Голова болит, не представляешь, словно кто-то кувалдой по темечку стучит. Да-а-а… В бар вчера с мужиками ходили.
Томми все никак не мог попасть ключом в замочную скважину.
Буржуй, стараясь ничем не выдать своего нетерпения, сел на задние лапы.
— С такими девчонками познакомился. Они мне свои телефоны дали. Все три, представляешь? Опять же, эта проклятая проблема выбора.
Буржуй слушал, чуть склонив все понимающую морду, и размышлял про себя, откроет ли Томми эту чертову дверь или кошка сдохнет раньше.
Наконец, у Томми получилось. Буржуй не стал себя больше сдерживать, отдался на милость природы, перепрыгнул через Томми и рванулся спасать кошку.
Мчал вперед через ступеньки, через преграды, сам собой любовался, надеялся, когда уже примчит, помощь его не понадобится — сколько же можно барахтаться! Но потом услышал душераздирающий вопль и, как ни замедлял шаг, расстояние до бассейна пересек в два прыжка.