— Это святые дары! — умильно отозвалась святая Катрина. — Заутреня отца Пёдора.
— Однако…
— Не сомневайся, брат Платон, — порывисто вскочив и обняв литератора, горячо зашептала ему в ухо святая. — Это я умолила за тебя Предвечного, я знаю, что ты избранный, и один из всех достоин причаститься святого говения. В прошлой жизни я читала твои рассказы — ты был первым, кто подвигнул меня на путь. И я тебя не забыла. Хотя сейчас нам нельзя читать, — тихонько вздохнула она.
«Тяжёлый случай», — подумал Платон, гладя по волосам прильнувшую к нему святую Катрину. При этом явственно ощутил напряжение в своих камуфляжных штанах и — в ответ — животный магнетизм юного тела под туникой. «Будь что будет!» — решил писатель, импровизированным туром вальса увлекая святую на по-солдатски аккуратно застеленную Максову койку. То, что скандально обнаружилось под серебристым одеянием святой Катрины в процессе знакомства, уже не только не охладило его пыл, но, пожалуй, даже сильнее распалило — П.Е.Левин, богатый воображением, любил всё причудливое.
«Однако не до такой же степени!» — отвалившись от новой возлюбленной, Платон брезгливо повёл носом в сторону воняющего с подноса святого говения отца Пёдора. Коллега по издательству «Эксчмо» В.Сорокович, по всей видимости, был бы в восторге… Однако! Как бы увильнуть от навязанного избранничества, не обидев это удивительное существо? Тем более, что за святотатство здесь, похоже, можно и огрести… — он нежно провёл гребёнкой раздвинутых пальцев в пышных волосах святой Катрины, тем временем благоговейно покрывавшей лёгкими поцелуями его безволосую грудь и живот.
— Нет, не могу! — воскликнул Левин, театрально сбросив босые ноги на пол и, пряча лицо в ладонях, трагически зашлёпал по комнате.
— Что такое? — обоеполая девка нервно облизнула размазанные губы.
— Только с тобой, только здесь и сейчас я прозрел величие доктрины! — лукавый любовник рухнул над ложем страсти на колени и приник почтительным поцелуем к пальчикам маленьких стоп в облезшем педикюре. — Я не достоин причаститься благоуханных даров отца нашего Пёдора, по крайней мере, пока. Ты могла бы упаковать мне это… хм… говение в дорогу? Есть тут вакуумная плёнка?
Катрина глянула на него искоса недоумённо, но Платона уже несло.
— Я иду на великий подвиг, и если выживу — то приму благое причастие в конце страшного пути — и приму его лишь с твоим именем на устах, моя пресвятая дева! «Имя, кажется, не успел спросить.»
— Ну, если с моим именем… — кокетливо оправив сбившуюся тунику, Катрина принялась с важным видом паковать святые дары Предвечного в целлофан. Только почувствовав, что опасность миновала, и брезгливо спрятав надёжно упакованное говение в дальний карман рюкзака, Платон расслабился, обтёр на всякий случай пальцы о штаны и, усадив святую Катрину к себе на колени, принялся за расспросы, в результате коих постепенно стала вырисовываться следующая не весьма приглядная картина.
… Был верхний мир, и он с самого начала был так себе. Одна девка там попыталась сорвать яблоко на счастье, но яблоко выскользнуло из рук и стало падать на землю. Ньютон, местный сумасшедший, не смог его сразу поймать, потому что другой сумасшедший — Лобачевский через свои связи уже нагадил в правительстве. Пока разбирались, плод неожиданно отпружинил от земли и с весёлым смехом исчез в небесах.
Все тут же друг друга невзлюбили, начали ссориться и вожделеть.
И мир, как ни следил за ним Всевышний смотрящий, стал делаться с каждым столетьем всё омерзительней. Смотрящий, которого древние Боги назначили наблюдать здесь, как штрафника, периодически свирепел — и насылал на не угодившие народы то чуму, то лжеучения, в результате коих люди от отчаяния принимались изобретать пароходы, самодвижущиеся народные повозки, и прочие посудомоечные машины. Молясь которым, по их слухам, реально можно было то ли отсрочить, то ли как-то нейтрализовать бабушку-Смерть.
Смотрящие, по ходу, менялись — представление же продолжалось, невзирая на властные судороги земных папиков.
Пока дух Земли не устал от блошиного шоу этих неугомонных паразитов. Тут-то он и отправил к людям святого Вомбата с предупреждением. Но люди не вняли, и рукою ведьмы жестоко размазали предтечу по стенке. Тогда проявился в мире сам предвечный Спасатель — отец Пёдор, единый в тринадцати отвергнутых ликах. Благость его была столь велика, что, соединив мужское и женское в себе и присных, отец наш из мертвых воскресе, смертию смерть поправ. И лишь те, кто добровольно примет святое преполовение, получат в дар жизнь вечную… Всем этим экстремальным бредом, начинённом обрывками древних мистических культов (дань госпоже Скандалли с её Орденом) о. Пёдор, по-видимому, вполне успешно засирал разжиженные от наркоты мозги своей малограмотной паствы.