— Можно один вопрос? Напоследок…
— Ну, что ещё? Где твоя Санта-Мария, желаешь знать? — голос мага приобрёл раздражённые нотки. Ник молча кивнул. — В розыске Маша. Мы ищем, они ищут. Если они нас опередят — хреново дело. Но тут очень многое опять же будет от тебя зависеть. Так что давай, иди пакуйся — и на старт. А то скоро у них в Кремле смена караула.
На Никифоре застегнули пояс с пластитом, накинули поверх патриаршее облачение и, утрамбовав в медведя, повезли куда-то по бесконечным переходам — на встречу с подвигом.
ГЛАВА 50
Он так и грохнулся… Увы!
Все наши планы таковы.
Не знает тот, кто счастье ловит,
Какой сюрприз судьба готовит.
Гоча в Царь-колоколе устроился на ночь с известным комфортом — Лариска оставила ему, чтобы не мёрз, соболью шубу, а от ужина переслала через верную карлицу Сундукею Полиповну корзинку со снедью.
— А это что, слушай? — строго спросил он горбунью, высвечивая фонариком стопку глянцевых буклетов.
— А это тебе матушка послала для чтения, чтоб не скучал.
— «Сокровища Грановитой палаты Кремля». Мля, она что — издевается? Ладно бы, «Плейбой», — но карлица, сверкнув бельмом, уже растворилась в ночи. Махнув с дула коньячку, Махач принялся зажёвывать его незнакомыми фруктами вперемешку со спаржей и балыком из каракатицы. «Дрянь какую жрут, ара, да?» — подумал он, растягиваясь на шубе под бронзовым куполом. «Братве рассказать, — не поверят… Ладно, глянем, что там за сокровища»…
Снаружи, несмотря на глухую полночь, царила суета, слышался лязг тяжёлой техники и маты рабочих. Гоча, выглянув, с удивлением понял, что Царь-пушку сняли с лафета и устанавливают в шахте стоймя. «Я их маму ибал! На кого нацелились, фраера?» — как все воры, Махач был религиозен. Первым делом у него мелькнула благочестивая мысль, когда все уйдут, вылезти и сделать сукам козью морду — скажем, обоссать порох. Но шум на площади не умолкал, и Гоча от нечего делать углубился в буклет. Чем дальше он читал, тем сильнее разгорались во тьме глаза карманника. Дойдя до Алмазного фонда, он окончательно забыл свои богоборческие позывы и принялся, сверяясь с местностью, запоминать схему помещений подземного хранилища. Где-то после полуночи Кремль несколько раз ощутимо тряхануло. «Пушка наябнулась!» — Гоча злорадно выглянул из своего гнезда — но гигантское жерло всё так же нагло торчало к небесам, разве что суеты вокруг него прибавилось. Двое в дорогих шубах отошли от объекта к тёмной громаде колокола.
— Да ведь смещение грунта было, ваше благородие!
— Ну, было. И что теперь? — капризно отозвался толстяк научного вида.
— Так ведь траектория выстрела…
— Траектория? А кто её теперь возьмётся перерасчитывать? Может быть, вы? — он сорвал с головы боярскую шапку и принялся обмахивать потное лицо.
— Ну, так доложить…
— Сами идите к Скоцкому и доложите! И будете наблюдать церемонию, сидя на колу на Лобном месте! И вообще, послушайте-ка, юноша, что я вам скажу по секрету… — двое отошли за угол, и дальше Гоча не слышал…
Утро коронации выдалось смурным — долго не хотело рассветать. Птицы тоже куда-то попрятались — может быть, их распугали патриотические марши и гимны. Динамики с утра помпезно гремели со всех перекрёстков взятого в кольцо мотострельцами центра. В свинцовом небе парили, сияя иллюминацией, трёхцветные дирижабли, украшенные портретами царицы и светлейшего. Красная площадь потихоньку наполнялась хорошо одетой публикой, но на лицах лежал всё тот же тревожный, свинцовый отсвет. По слухам, от ночных подземных толчков в нескольких высотках Сити-центра высыпались стёкла верхних этажей, но говорить об этом вслух не следовало. Через Спасские ворота в Кремль, как нечисть на шабаш, лезли чёрные лимузины с мигалками — сползалась местная VIP- кодла.
Граф Григорий, оценив обстановку на мониторах наблюдения, как штатную, щелчком убрал с эполета несуществующую пылинку.