– Кей, мне все чаще кажется, что твои родители ошиблись с выбором имени для своей дочери. А я ошибся, считая, что у меня будет послушная жена, – расстроенно вздохнул старик, успокаивая внутреннюю бурю, и, вновь закрывая глаза, отрешился от мира. – Мы вроде бы не собирались встречаться в этом столетии?
Смятый и скомканный лист бумаги был единственным знаком раздражения, который ему позволило воспитание. Хотя так хотелось запустить им прямо в нарушительницу спокойствия.
– Ты не рад мне, старый пень? И это твоя благодарность?! Надо было отравить тебя, когда мне это предлагали. Десять мер золота предлагали!
– Ты прекрасно знала, что никакой яд меня уже не возьмёт, раз я как-то прожил с тобой пятнадцать лет, змея ты моя. Ты ведь не воспоминаниям пришла предаваться? Говори, не тяни…
– Ты призван, Хандзо. Род может пересечься, и богиня вспомнила о своём обещании. Наша кровь взывает о помощи… А мне выпала участь сообщить тебе об этом, только и всего, – ответила самураю его жена после некоторого молчания.
Это было последнее, что услышал старый самурай, прежде чем рассыпаться ворохом лепестков сакуры. А ветер все так же шумел листвой…
– Тебя нельзя оставлять одного. Так вляпаться в первый же день! – укоризненно покачал головой Алексей и решительно тряхнул кудрями, наставительно воздевая указательный палец вверх: – Но мы обязательно выправим ситуацию! Я теперь официально курирую твоё обучение, а со мной – не пропадёшь!
Я с некоторым сомнением посмотрел на разглагольствующего товарища, но промолчал. Так как вляпался я всё же знатно.
Характер у Натальи Александровны оказался донельзя стервозный. Выслушать меня она не пожелала, причём мою отчаянную попытку объясниться расценила как малодушие и желание увильнуть от заслуженной кары. Староста подоспел к окончанию разбора моих прегрешений и чудесным образом сгладил ситуацию – я остался при «своих» двух взысканиях и не обзавелся третьим. В одном шаге от повторения сомнительного рекорда школы.
Наручные часы упорно предупреждали о приближающемся полдне – два полноценных занятия по полтора часа и перерыв между ними полностью исчерпали утро. Алексей вновь был моим Пятницей и знакомил меня с особенностями обучения в ВКШ. Одной из них стала отдельная аудитория, закреплённая за нашей учебной группой. Как оказалось, предыдущие занятия были поточными, то есть на них присутствовал весь пятый курс школы. А в группе обучалось всего двадцать пять человек.
Аудитория предназначалась для собраний группы, в ней же можно было проводить время, если выпадало «окно» в расписании, а также там хранились личные вещи, учебники и прочие необходимые каждому ученику мелочи. Поскольку очередной перерыв между занятиями длился около получаса, именно это место было рекомендовано мне для представления группе.
– Что приуныл, Лео? – спросил Алексей, хлопая меня по плечу и встряхивая. – Отставить переживания. Трудности закаляют. Так что – хвост пистолетом!
– Нет у меня хвоста. Предчувствие. Неприятности только начинаются, – ответил я, встряхиваясь и поднимаясь со скамьи. – Надо познакомиться с остальными. Хоть в этом соблюсти все приличия.
– Чувства юмора у тебя нет. Мнительный больно. Да и насчёт приличий ты, конечно, загнул. Но идея верная. И своевременная. Остатков большой перемены должно хватить, – подтвердил он, согласно кивая, и, поворачиваясь к остальной группе, крикнул: – Парни! Все сюда! Новенький хочет кое-что сказать…
Степень заинтересованности можно было определить по скорости реакции – парни действовали быстро, чётко и почти организованно. Жизнь кадета не особо богата на события, и упускать одно из них не следовало. Подростки окружили нас плотным полукольцом и с интересом ждали продолжения.
– Меня зовут Леон из рода Хаттори, – начал я, стараясь говорить негромко, но отчётливо, помня заветы своих учителей. Именно к таким голосам люди в разговоре невольно прислушиваются и воспринимают их лучше, чем громкую речь. – Японец. Семнадцать лет. Наследник рода. Мне предстоит учиться с вами ещё полтора года. Буду рад познакомиться со всеми получше. В Россию я прибыл из-за междоусобной войны. И она неизбежно настигнет меня и может коснуться тех, кто будет мне близок. И поэтому я буду держать некоторую дистанцию в общении с вами. В остальном надеюсь стать вам верным товарищем. Благодарю за внимание.
Новость вызвала среди слушавших некоторое волнение, кадеты тихо и коротко переговаривались, пока один из них не принял решение и не заговорил.