Она чувствовала, что отдает ему себя — не только тело, но и душу; чувствовала, что плывет по необозримым, бескрайним морским просторам, и ей было хорошо. Все так и должно было быть. Вселенная исчезла, во всем мире существовала лишь эта комната, эта кровать и мужчина, в объятиях которого было так тепло и спокойно.
И более ничего.
Ей хотелось сказать ему все это, но слова не шли к ней. Как по волшебству, мир медленно ускользал от нее, и она согласно покорялась. Я принимаю все, с сонным удивлением, в полудреме думала она, закрывая глаза.
Глаза ее закрылись, а на губах играла улыбка.
Мэгги разбудил звук, похожий на отдаленный гром. Привстав и еще не окончательно проснувшись, она озиралась кругом. Сквозь щель в занавесках пробивался ослепительный солнечный луч, освещая комнату.
Поначалу она ничего не понимала; потом, одно за другим, события минувшей ночи стали возникать в ее памяти и наконец хлынули столь мощным потоком, что сердце гулко заколотилось в груди.
Она медленно, с опаской повернула голову и глянула вниз, на соседнюю подушку. Это не было галлюцинацией или очередным дурным сном. Рядом крепко спал Джей Делани.
Только не это! — беззвучно простонала она, зажимая рот обеими руками и отчаянно пытаясь припомнить, что же именно произошло, каждую мелочь. Она лежала в объятиях Джея, он целовал ее, потом ей захотелось спать. Вот все, что удавалось вспомнить. Но было ли и еще что-то?
Ночная рубашка все еще была на ней, отметила она с облегчением, так что дело, повидимому, не зашло слишком далеко. Но твоей-то заслуги здесь нет, некстати подсказала ей память. Сама же едва не сняла ее.
У нее вырвался сдавленный стон, и она испуганно сжалась; Джей невнятно пробормотал что-то и беспокойно заворочался. Синие глаза распахнулись и сонно сощурились. Целый бесконечный миг он смотрел на нее, потом приподнялся на локте и улыбнулся.
— Доброе утро, — мягко сказал он. — Как спалось?
— Кажется, хорошо, — слабо ответила она. — Я не помню.
— Вот так признание! И это после первой ночи с мужчиной.
Мэгги прикусила губу, но собрала остаток сил и проговорила:
— Сказать по правде, я почти ничего не помню. — Она заколебалась. — Вы… мы не…
Он взглянул на нее с неподдельным изумлением.
— Дорогая моя, — сказал он с упреком, — спите вы и впрямь крепко, но неужели мое вчерашнее рвение значило для вас столь ничтожно мало?
— Не надо меня заводить, пожалуйста. Мне необходимо знать. — Она всплеснула руками, словно в молитве. — Ведь получается, что я сама…
— И, естественно, я не преминул воспользоваться смятенным состоянием девушки, дошедшей до последней степени отчаяния. — Улыбка слетела с его лица. Синий взгляд обдавал ледяным холодом. — Как ни странно для такого опустившегося типа, как я, но я предпочитаю, чтобы меня любили, находясь в здравом уме и твердой памяти. Это сообщает особую пикантность всему предприятию.
Мэгги униженно покраснела.
— Простите меня, мне так стыдно. Я не могу поверить, что сделала такое…
— В чем вы сейчас-то себя обвиняете? Мы спали в одной постели, потому что вам нужно было успокоиться, вот и все. Нельзя же быть такой наивной. Если бы ночью я был вашим любовником, утром ваше тело чувствовало бы это.
Мэгги опустила глаза, чтобы не видеть его иронического взгляда.
— Да… наверное, вы правы.
— Конечно, я прав, — мрачно сказал Джей. — Вы у нас такая умница, но порой бываете на удивление глупы.
Она промолчала. Вопреки всем его увещеваниям она с удивлением чувствовала, что-то переменилось. Словно в ней завели некий механизм: каждый нерв, каждая клеточка ее тела жили новой жизнью. И где-то в глубине рождались новые, дотоле неведомые, ощущения — какое-то удивительное, волнующее тепло, в котором она таяла, растворялась…
Боже, подумала Мэгги, чувствуя, как горло сжимается спазмой от охвативших ее нервного возбуждения и беспокойства, надо брать себя в руки, бежать отсюда, пока я не натворила еще больших глупостей.
— Мне пора вставать, — выпалила она и, отогнув манжету, взглянула на часы. — О Господи, уже почти полдень.
Мэгги придвинулась было к краю кровати, но Джей протянул руку и остановил ее.
— Успокойся, — сказал он. — Нам некуда торопиться. Все время теперь — наше.
То же самое он сказал и минувшей ночью, вспомнила она, однако теперь, при свете дня, эти слова прозвучали по-другому: в них слышались скрытые намеки и смыслы, задумываться над которыми она не смела.
Он коснулся ее плеча. Она ощутила призыв его пальцев сквозь плотный хлопок сорочки, словно была обнажена. Он взял в ладонь ее подбородок, повернул к себе ее лицо. С легкой улыбкой провел пальцем по ее приоткрытым губам.
Сейчас он меня поцелует, пронеслось в ее затуманенном сознании, и, если это случится, если я допущу это, я погибла.
Меня спасет лишь чудо, подумала она.
Джей склонился над ней, и в этот миг она снова услыхала тот же звук, который ее разбудил. На этот раз она его распознала: это не был дальний гром и вообще он не имел никакого отношения к погоде.
Мэгги увернулась от Джея.
— Кто-то стучит.
— Скоро уйдет. — Голос Джея звучал лениво, но вместе с тем озабоченно.
— Надо подойти. Может быть, это мистер Грайс пришел сказать, что дорогу расчистили и мы можем уехать.
Она попыталась вырваться, но Джей крепко держал ее, сверля пристальным взглядом.