Устроившись на заднем сидении, я позволила себе прикрыть глаза и на время задремать, пока машина не преодолеет отрезок трассы до Форкса. В легкой полудреме слушала разговор матери, болтающей с попавшимся говорливым таксистом, и уткнулась лбом в прохладное стекло, чувствуя себя так, словно увязаю в болоте. На мгновения перед глазами снова пронеслись отголоски ночного кошмара, волчий вой, размытые фигуры, и я дернулась. Разбудило ненавистное чувство, будто проваливаешься в пропасть. Отвернулась к окну и принялась внимательно разглядывать проплывающие мимо редкие деревья.
Вокруг простиралось бесконечное поле насыщенной зеленой травы, словно невидимый художник пролил краску - завораживающее зрелище. У нас была только пожухлая желтоватая трава, которую через силу жевал даже самый непривередливый домашний скот. А когда на горизонте показались горы, у меня перехватило дыхание. Не могла себе отказать в удовольствии опустить стекло и высунуться наружу, к чистейшему воздуху и бескрайним лесам, обступившим дорогу за считаные минуты. Много зеленого - было первой мыслью, возникшей в голове, едва за окном сменился пейзаж. Красивый цвет травы на поле остался в прошлом, стоило мне увидеть мшистые стволы деревьев - сосны, ели и многие другие, чьи названия вертелись на языке, но никак не хотели формироваться в более или менее адекватное слово. Казалось, стоит покинуть салон автомобиля и сделать несколько шагов, как ты окажешься вдали от цивилизованного мира, наедине с нетронутой природой.Густые заросли папоротника так и манили проверить, действительно ли существует цветок, исполняющий заветные желания - древняя легенда, но в этом месте она не кажется простой сказкой на ночь.
Дорога вильнула в сторону - и передо мной появился сам Форкс.
Что ж, здесь все оказалось гораздо прозаичнее, нежели несколько минут назад. Леса сменились низкими домиками, первое время расставленными то тут, то там – видимо, жили фермеры, выводящие скот на прогулку. Дальше начинался обычный городок с небольшими частными магазинчиками, супермаркетами, довольно неплохой школой и просторными улицами. Жители не казались лучше или хуже – обычные люди со своими проблемами, не обращающие внимания на проезжающее мимо такси, увлеченные собственными делами. Некоторые хмуро разглядывали пасмурное небо, словно сами не понимали, как здесь оказались, другие хвалились рыбным уловом и демонстрировали огромную рыбину, висящую на крючке. Подростки были все теми же – шумными и непоседливыми, они группой столпились возле магазина со спорттоварами и обменивались большими банками с каким-то напитком. У одного супермаркета, большого по сравнению с предыдущими, несколько странных парней грузили пакеты с продуктами в старенький красный фургон.
- Ох, уж эти индейцы, - проворчал водитель. – И чего в своей резервации не сидится. – Мы с матерью немного напряглись. С таким отношением к другим народностям будет прискорбно упомянуть где-нибудь, что в нас тоже есть частичка этих самых индейцев. По крайнее мере, покойные прадедушка с прабабушкой были чистокровными индейцами, пока бабуля не выскочила замуж за «белого» и не сбежала в город. Во мне меньше половины индейской крови.
- Слишком подозрительные личности эти квилеты. Общаются с духами, жгут костры и похищают наших девушек, - продолжал бормотать таксист.
- Похищают девушек? – не удержавшись, спросила я, отлепив вспотевший лоб от стекла. В джинсовом комбинезоне, блузке и плотной рубашке стало как-то жарковато. Или это от новостей про похищения в городе. Раньше подобное видела только по телевизору, а сейчас уже одной ногой нахожусь непосредственно вблизи. Что еще у них есть из местных достопримечательностей? Дикие звери? Плотоядные растения? Коровы-вампиры, проникающие к людям ночью? Беру свои слова назад, я хочу в маленький тихий городок, о котором никто никогда не слышал. Мой безопасный городок.
- И не только! В последнее время много людей пропадает. И девушки, и молодые люди. Уверен, это индейцы, - покачивая головой, утверждал таксист. Я припомнила, что видела какой-то потрепанный плакат с надписью «пропал» на фонарном столбе. - Не стоило разрешать им оставаться на этих землях, совсем не стоило. Помяните мое слово, однажды мы пожалеем об этом…
Мне стало как-то неприятно ехать в одной машине с таким человеком. Несмотря на то, что во мне было всего ничего настоящего индейца, слушать о том, какие они плохие, насколько чувствуют себя жертвами «белые», по факту захватившие эти земли и выдворившие истинных хозяев по глупой прихоти, было омерзительно. Страх от услышанного сменился раздражением. Сам-то чем лучше индейцев? Цветом кожи или какими-то особыми достижениями? Пусть с исчезнувшими разбираются стражи правопорядка, это их работа – расследовать преступления. Хотя всем известно, что обыватели всегда знают намного лучше, чем компетентные органы. Вот и этот уже прекрасно знает, кто виноват и что делать, даже если его самого никак не касается жизнь посторонних людей. Я закатила глаза и вернулась к разглядыванию улиц, раздумывая: если есть индейцы, значит есть и резервация. Их маленький городок, который теперь вызывал детское любопытство. Я много читала сказок и легенд, но ведь оказаться практически под боком у непосредственных участников – совершенно другое. Интересно, доступ не закрыт? Океан и все, что связано с бушующей водой, меня пугало, потому что я не умела плавать – ну, или плавала как топор, - но побывать в нетронутом загребущими ручками человека месте здорово. Где-то в рюкзаке притаился фотоаппарат, я бы с радостью сделала несколько снимков на память.