Прислонившись к каркасу кровати, пока Пол возился с матрасом и подгонял детали под его размеры, я принялась штрихами писать портрет девушки, увиденной в городе. Той, что казалась каким-то видением, вызвавшим у Беллы испуг. Ее лица я толком и не помнила, но рыжая шевелюра, яркостью способная побороться с огнем, впечаталась в мозг отчетливо. Изящная фигура, идеально ровные ноги, слегка длинноватая куртка, чем-то напоминавшая одежду пиратов из популярных фильмов. Невозможно было передать грацию, с которой девушка двигалась по улице, - она словно летела, и я даже не знала, как объяснить это.
- Минутка творчества? – раздался над ухом голос Пола. Я с трудом удержалась, чтобы не подскочить на месте. Особенно от постороннего дыхания над ухом, вызывающего мурашки.
- Люблю иногда что-нибудь нарисовать. Я не художник, поэтому часто получается что-то вроде этого, - задумчиво пробормотала, вспоминая, куда подевался набор, чтобы раскрасить волосы. Грех было оставлять рисунок без отличительной черты. – Если попадается интересный человек, мне всегда хочется изобразить его в своем стиле. Что-то вроде набросков.
- Дай посмотрю, - заявил Пол, распластавшись животом на матрасе и едва не выдернув из рук скетчбук, чуть не порвав страницу от неудачного движения. Я дернулась в сторону, одновременно расстроившись и разозлившись. Ненавидела, когда вот так поступали. Таким обычно страдали люди беспардонные, которым плевать на чувства другого. Конечно, мы с Полом не друзья и даже наверняка не знакомые, но какая-то часть меня была обижена. Я только начала к нему привыкать и открываться так, как Белле с Джейком.
- Пол… Не делай так, - вздохнув, пробормотала я. – Это очень неприятно.
Странно, но он притих и как-то даже посерьезнел, внимательно наблюдая за мной и заставляя чувствовать себя неловко. Потом осторожно протянул руку ладонью вверх и произнес:
- Можно?
Я протянула блокнот, подвинувшись ближе и подперев голову ладонью. Было волнительно наблюдать за тем, как Пол с сосредоточенным лицом листает страницы и разглядывает каждый рисунок так, будто там не простые наброски, а Джоконда или фрески с библейской историей. С каждой секундой я переживала все больше и больше. Вдруг ему не понравилось, и теперь не знает, как правильно сказать об этом? Только что ведь показала, как ненавижу постороннее вмешательство без предупреждения, и Пол пытается придумать подходящие слова, а не типичные свои фразочки. В комнате стало душновато, запах клея отчетливо просочился и сюда, а вот голоса квилетовпрактически стихли, смешались в общий гул и превратились в ненавязчивое фоновое сопровождение.
- Это… очень красиво.
Я уставилась на Пола, стараясь понять, он это всерьез или просто вежлив. И чем дольше смотрела, тем больше он ерзал на кровати и сжимал губы. Будто смущался и чувствовал себя неловко, хотя на самом деле так ощущала себя я. От этого даже в ногах что-то заныло, - так бывает, когда слишком зависим от перемен погоды и не знаешь, куда приткнуть свои конечности, чтобы прекратить мучения. Лейхот оказался тем еще инквизитором, зажав слова и продолжая молчать, как партизан на допросе.
- Да нравится ему, нравится! – раздался над головами голос Джейкоба, и мы синхронно подскочили. Пол захлопнул злосчастный скетчбук и протянул мне, даже не посмотрев в глаза. Да я и не требовала, смущаясь всей ситуации и накручивая прядь волос на палец, зажевав кончики волос губами в попытке скрыть волнение. Оно просто рвалось наружу, заставляя потеть ладони и думать о том, не слишком ли на лице проступают прыщи, все ли в порядке с ногтями и как я вообще выгляжу со стороны. Я часто нервничала возле парней и незнакомых людей, но почему-то возле Пола все вернулось в троекратном размере.
- Ноа, дорогая! – позвала мама с первого этажа. – Ребята закончили с гостиной, мы собрались пообедать. Белла приготовила ребрышки и разогрела пиццу. Вы с нами?