Две бури уже приходили с океана, били по берегам Дифеда, пока мы жались к огням каминов в стенах замка моего отца. Крепость тепла и спокойствия среди бед Уэльса. Слухи о жутких деяниях Саб доходили до нас, слухи о сожженных деревнях и пытках крестьян. Но пока ни один пикт не явился к нашим вратам.
Я осторожно спустилась в утреннем свете, сытый малыш спал у меня в руках. Мы повернули ключ в другую спальню, где лежал у трепещущей лампы мужчина в повязках. Окно было закрыто от дождя и ветра. Гэвин оглянулся от кровати отца.
— Мама!
Я утихомирила его улыбкой, опустилась у кровати Артагана. Муж привстал на локтях, кривясь от боли. Он был на грани смерти долгое время, а потом ему стало лучше. Но он все еще был слабым, а повязки на животе были хоть немного в крови каждое утро.
И все же он улыбнулся при виде нашего крохи.
— Как мы его назовем, любимая?
У меня был только один вариант.
— Тристан.
Артаган вскинул бровь, удивленный еще одному имени в честь рыцаря Артура. Он склонился и поцеловал меня. Гэвин всунул рыжую голову между нами и посмотрел на брата.
— Кроха, — улыбнулся он.
Артаган обвил рукой старшего сына, они смотрели на личико Тристана.
— Ты теперь старший, сын мой. Приглядывай за ним всегда, как за своей мамой.
— Ох! — возмутилась наигранно я. — Будто мне нужен присмотр от мужа и сыновей? Это женщины приглядывали за мужчинами в Старых племенах.
Артаган сжал ладони, изображая молитву, и посмотрел вверх.
— Пусть так всегда и будет под нашей крышей.
Гэвин рассмеялся от улыбки отца, хоть еще не понимал юмор. Я нежно потрепала щеку Артагана. Всего пара недель прошла с того, как он чуть не умер, а муж уже говорил в своем стиле. Тристан зевнул, его побеспокоил наш шум, и он тут же открыл ротик.
Ровена прошла в дверь со своими девочками. Она поймала мой взгляд и предложила забрать с собой Тристана и Гэвина. Голоса детей звучали по коридорам, Ровена вела их к кладовой. Мы остались одни, и я прижалась лбом к Артагану.
— Я думала, что потеряла тебя.
— Нужно много копий, чтобы разделить нас.
Он улыбнулся, пытаясь храбриться. Но даже в улыбке в его глазах была боль. Рана от копья Бала пронзила Артагана глубоко, и он все еще мог погибнуть. Я быстро отогнала такие мысли из головы. Нет. Мы выживем, мы должны. Артаган не первый раз получал ранения, как рыцарь и король. Но, даже если он восстановится, я не знала, сможет ли он владеть мечом и кататься верхом как раньше. Ему через несколько лет будет тридцать, он уже много раз испытывал тело, и ему повезет, если он доживет до сорока. Грудь сдавило от мысли. Я прижала Артагана ближе.
— У меня было видение, — начала я, — и я боялась из-за него, что умру при родах. Это не давало мне покоя много месяцев, ведь я видела лишь боль, не мирный результат.
Артаган вскинул голову и посмотрел на меня.
— Ты видела будущее?
— Я видела немного, — я пожала плечами. — Саб сказала, у меня есть дар, но я не хотела развивать это. Но я предпочитаю жить каждый день, как ты.
Артаган улыбнулся и прижался лбом к моему. Я чуть не сказала, что видела мать после родов. Но я знала, что муж уже понимал глубину моей души. Нам не требовались слова.
Мы держались друг за друга без слов, просто радуясь теплу друг друга. На время я забыла обо всем, кроме объятий Артагана и смеха детей во дворе. Все, что было мне важно в этом мире, было со мной в Дун Дифеде.
Мужчина кашлянул возле комнаты. Ахерн был в тенях, терпеливо ждал. Я помогла Артагану лечь. Его грудь вскоре принялась вздыматься и опадать в мирном ритме сна. Я коснулась губами его закрытых век. Отдыхай, любимый. Набирайся сил. Я без тебя не смогу. Ты мне нужен. Я люблю тебя.
Тихо закрыв дверь, я прошла за Ахерном в главный зал. Сколько сцен моего детства прошло в этом старом зале? Я вспомнила отца с кружкой, а потом он отдал меня Королю-Молоту. Намного позже на троне отца оказалась королева пиктов, и ее варвары ели и пачкали зал, словно в свинарнике. Я скривилась от мысли.
У камина собрались рыцари, что остались с нами. Сэр Эмрюс и Кинан опирались на оружие, их головы были в красных бинтах. Тихий рыцарь Дифеда, сэр Каррик, присоединился с рукой на перевязи. Я кивнула каждому и повернулась к Каррику.
— Как брат, сэр рыцарь?
Каррик помрачнел.
— Плохо, ваша светлость. У Боуэна все еще сны в лихорадке, священники говорят, он потеряет ногу.
Я прикусила губу, жалея, что спросила. Многие смелые воины Дифеда и Кантрефа пали. Это было результатом нашего поражения. Ахерн посмотрел на меня глазом.