Олвен рассмеялась певучим фальцетом. Ее уверенность пугала даже меня.
— Мы с Бранвен вместе? Она украла мою первую любовь, лишила меня прав в Свободном Кантрефе и выступила против армии моего мужа, — она рассмеялась и повернулась ко мне. — Что скажешь, Маб Керидвен? Будем сыпать соль на старые раны или уберем когти?
— Ты первая, — процедила я.
Я решила играть роль противника, даже если она играла гнев ко мне. Разве нам было сложно притворяться врагами? Олвен ухмыльнулась.
— Я так и думала.
Саб встала на лошади между нами, рявкнула на меня, словно была готова ударить меня лезвием по лицу:
— Хватит! Меня ты не запугаешь припасами, Бранвен, и мои воины съедят твои останки, когда мы пересечем стены. Ты увидела сегодня последний рассвет!
Саб махнула лошади идти, но Яго остановил ее взмахом руки.
— Стой! Сегодня атаки не будет, Саб!
Глаза королевы пиктов расширились, а потом стали узкими. С парой сотен пиктов ее армия зависела от двух тысяч всадников Яго. Она не смогла бы осадить крепость со своими синими дикарями. Она зашипела, как раскаленные угли:
— У тебя нет стержня, Яго. Эта армия слушается меня. Мы нападем.
— Не с моими всадниками.
Яго выпрямился в седле. Олвен подъехала к нему и обвила руку. Если Яго заберет всадников с собой, Саб лишится почти всей армии. Пара сотен пиктов не подавит стены Дун Дифеда, хоть у меня было лишь несколько сотен защитников. Мое сердце забилось быстрее. Впервые я увидела проблеск настоящей надежды. Для всех нас.
Несс схватила Яго, тихо заговорила с ним, но тон в ее голосе выдал нехватку уверенности.
— Слу… слушайся моей матери, мудрый король. Мы разберемся с этой Бранвен и ее братом. А потом вернемся на север и защитим дом.
Олвен влезла между Несс и Яго.
— Почему не поехать домой сейчас, чтобы защитить его от Артвиса? Мы сохраним так припасы. Я бы поделилась мужем даже с такой, как ты, лишь бы спасти народ.
Рот Несс открылся, она лишилась дара речи. Умелые речи Олвен лишили девушку равновесия. Яго улыбнулся Олвен и погладил ее руку.
— Ты права, моя храбрая королева. Мне не стоило отпускать тебя.
Яго повернул коня, держа Олвен за руку, и крикнул Саб через плечо:
— Я возвращаюсь защищать север. Если мудрая, Саб, иди с нами.
Яго и Олвен отправились к северным всадникам на поле. Несс посмотрела на мать, кусая губу. Саб ударила по лошади дочери, отправляя ее вперед.
— За ним! Держись близко, а то эта соблазнительница разрушит твои чары на нем!
Несс уехала без слов. Она бросила взгляд на Артагана, я сверлила ее взглядом. Найди себе своего мужчину, девчонка. Но зря ты едешь на север за Олвен. Уйдет меньше двух недель, и Олвен что-нибудь с ней сделает. Я бы рассмеялась, если бы передо мной и мужем не было сотни пиктов.
Люди Яго опускали флаги и отступали, мчались в туман. Если они не вернутся, я отправлю к Ахерну ворона, чтобы он отступал. Королева чтила долги.
Саб обошла лошадь, готовая рвать волосы. Но она вытащила костяной кинжал из седла, шипя, как кошка, скаля острые клыки. Ее темные глаза смотрели на меня.
Мое сердце колотилось, я видела ее намерения на лице. Будь у нее лишь двадцать воинов, она все равно попыталась бы убить меня. Ей было плевать на шансы.
Королева Корделия завизжала, ее лошадь бросилась к вратам Дун Дифеда. Саб не смотрела на нее, а шла ко мне и Артагану. Я вложила стрелу в лук.
Артаган позвал солдат на стенах за нами, гудя в рожок. Наши лучники и копейщики полились из крепости. Но времени не было. Мы не опередим Саб, что была в паре шагов от нас. И я не хотела бежать.
Я впилась пятками в бока лошади, бросилась к королеве пиктов, ее лошадь неслась ко мне. Вопль Саб пронзал воздух. Она поднялась в седле, как пружина, белый костяной кинжал в одной руке, обсидиановый нож — в другой. Я направляла пони бедрами, натянула тетиву до челюсти, не сводя взгляда с Саб. Я целилась в ее горло.
Весь мир замедлился, когда наши лошади оказались нос к носу. Шум боя, свист стрел и камней из пращи заполнил воздух. Гремел голос Артагана, но я не знала, кричит он мне или отрядам. Я видела лишь Саб. Врага, дочь пиктов, что вредили моим предкам из Старых племен.
Я выпустила стрелу, оглушая себя боевым криком. Не было ни страха, ни боли. Моя судьба и моя стрела были в руках Бога. Я была едина со стрелой, летящей к шее Саб. Я торжествовала. Я была почти дикой. Я — королева смерти.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Зима, 602 г.н. э.
20
Падуб и омела свисали со стен в Аранроде на Рождество. Гремели кубки с медовухой, гудели разговоры в стенах замка, пахло жареным мясом и дымом. Снаружи бушевали зимние ветры, но внутри было тепло и сухо у каминов.