— Эм, ребят, а что происходит? — задаёт вопрос длинноволосый омега, переводя любопытные взгляды с меня на Егорова и обратно.
Вздрагиваю. Буквально кожей ощущаю, как время начинает свой бег. Пылинки в воздухе кружат завораживающе-красиво. И почему я смотрю на эти чёртовы пылинки, когда есть объект поинтереснее?
— Друзья, думаю, пора расходиться, — крупная блондинка резко подрывается с места, бросая в мою сторону встревоженный взгляд.
Хочу благодарно улыбнуться, но губы дёргаются скорее жалобно. Она понимает все без слов. Подхватывает под руки парочку влюблённых голубков и тащит на выход, попутно округляя глаза в сторону хозяйки дома. За секунду помещение пустеет. Остаёмся только я и Лёша. Лёша, мать его, Егоров, живой, здоровый, такой же ошарашенный, как и я, и совсем чужой. Не мой.
Молчим. Потому что первой открыть рот страшно. Потому что не знаю, что сказать. С чего начать? Банального «Привет» слишком мало. «Прости меня» — слишком рано. Все будет слишком в этой ситуации, когда мы друг напротив друга, окружённые звенящей тишиной. Похоже на глупую детскую игру в молчанку. Но долго это продолжаться не может, поэтому собираю в кулак силы, все чёртовы силы, что есть, и тихо говорю:
— Привет, — Господи, как же глупо. — А я… Я…
— Рад тебя видеть, — его голос обдает меня таким холодом, что натурально начинают стучать зубы.
Дрожу, ощущая, как волны его силы накатывают на мою ослабшую тушку, и волчица скулит, поджимает хвост трусливо. Меня будто ломает изнутри, разрывает на части от той боли и гнева, что источает его аура. Лиза была права: Лёша сильный альфа, и совершенно точно сильнее Жени. Потому что на раз убивает выстроенные мною барьеры, попутно уничтожая малейшие попытки сопротивляться. Он явно не настроен на разговоры, если только по его правилам.
Ноги сами несут меня к нему, и чем я ближе, тем сильнее желание вцепиться в него и никогда не отпускать. От запаха кружится голова. Хочу вдыхать его до самой смерти, хочу закутаться в него, как в плед, дышать им, пить его, жить им.
— Стой, — приказ из его уст звучит так же опасно, как и сексуально.
Волчица реагирует первой. Наплевав на запрет, тащит меня вперёд. Она слишком скучала. Едва не падаю к его ногам.
— Кира…
Глаза застилает мутная пелена. Не понимаю, что происходит. Почему так больно где-то в области сердца, и мозг отказывается генерировать мысли? Может, я схожу с ума? Почему Лёшин голос в моей голове звучит так громко и чётко, будто он кричит мне в ухо? Почему серая скулит так тоскливо, что, кажется, ещё немного, и просто разорвёт меня на куски, пытаясь вырваться? Она не слушается меня, показывая, что теперь она главная. Впервые в жизни. Впервые так страстно и остервенело показывает свое превосходство, что я невольно сгибаюсь, придавленная к полу силой обоих волков — Лёшиного и своего.
Цепенею, вжимая голову в плечи. Ноги ватные, руки трясутся. Все тело дрожит, каждая клеточка кожи горит, и нервы натягиваются, словно канаты.
— Кира, — широко раздувая ноздри, зовет Лёша. — Давно у тебя был альфа?
Что, простите? Он серьёзно решил обсудить, с кем я провожу течки?
— Лёш, — хрипло. Горло саднит так, будто я долго кричала.
— Ты получила мои цветы?
— Лёш…
— Я не знал, какие ты любишь, прости, пришлось выбрать самый банальный вариант, — продолжает он, пристально осматривая меня с головы до ног. — А твой запах почти не изменился. Почти, — делает упор, акцентирует. Конечно, изменился. Ровно в тот день, когда я впервые раздвинула ноги перед альфой. Перед чёртовым Королёвым! — Раньше было лучше.
— Лёш…
— Хотя мне всегда нравился твой запах. Возможно, если бы не он, я бы и не обратил на тебя внимания…
— Лёша, хватит! — скулю, позорно падая на колени.
Опускаю голову, не в силах выдержать его взгляда. Как же больно, черт. Зачем он это делает? Зачем топит, даже не давая шанса объясниться? Отвечает болью на боль? Это слишком жестоко.
Вижу, делает резкий шаг назад, а потом неожиданно склоняется, пытается заглянуть мне в глаза. Воздух вокруг вибрирует. Моё тело мне уже не принадлежит. Реагирует на малейшие изменения в его настроении. Внутри черепной коробки клубится густой туман, и во мне просыпается дикое, необузданное желание прикоснуться к своему альфе. Серая виляет хвостом, прогибает спину. Довольная. В отличие от меня, она-то понимает, что происходит. Понимаю и я, ровно через секунду.
— Дьявол! — стон слетает с губ. — Как же вовремя…
— Кира! — возмущённо отзывается Егоров, и от звука его голоса мне хочется выть. — Разговора явно не получится. Мне пора уходить, а тебе советую найти ванную и закрыться, пока не приедет твой альфа, — Лёша старается говорить быстро и дышать не слишком глубоко.
Проклятые подавители, которые я так и не купила!
— У меня нет… Ах! — первый сильный спазм скручивает живот с такой силой, что падаю на пол и выгибаюсь дугой, соблазнительно оттопырив зад. — Нет альфы… Никогда не… Лёша…
Поднимаю взгляд, но мужчина уже стоит в дверях, еле сдерживая порыв.
Набросься же на меня, ну! Я хочу! Хочу тебя до чертиков, до боли, до крика. Пожалуйста!
Судя по тому, как вымученно на меня смотрит Лёша, все свои мысли я говорю вслух.
— Лиза!
— Не надо Лизу, — бормочу, не без труда поднимаясь на ноги.
Меня болтает из стороны в сторону. Словно пьяная. Не могу дышать — все здесь пахнет треклятыми кофе и корицей. Лёгкие обжигает. По ноге стекает густая липкая смазка, пачкает брюки. А мне сейчас так хочется на ручки. Чтобы эти самые ручки грубо схватили меня за бедра и прижали к крепкому телу альфы. Изучили каждый изгиб. Прикоснулись там, где очень жарко и мокро. Там, где больше всего хочется.
— Лёш, пожалуйста, — шепчу, словно в бреду.
Пожалуйста, перестань так сногсшибательно пахнуть. Пожалуйста, перестань так на меня смотреть. Пожалуйста, перестать быть так далеко от меня. Пожалуйста, вернись и сделай меня своей.
— Лёша…
Он ждёт. Не уходит, но и не делает попыток приблизиться. Стоит в дверях, наблюдая за моими мучениями и не сдвигается с места ни на миллиметр. Но Лиза не приходит. В доме, кажется, вообще никого нет. Я особо не чувствую других запахов, кроме его и своего собственного.
Неужели я так много прошу? После стольких лет боли и самобичевания, так удачно совпало, что мы оказались одни в огромном доме прямо во время моей течки. Не знаю, как ему ещё башню не сорвало. Моя уехала вместе с остатками разума уже давно, далеко и надолго. Сколько же выдержки в этом альфе?
Очередной спазм скручивает похлеще предыдущего раз эдак в пять. Егоров застывает. Щурится, а потом хлопает дверью и стремительным шагом направляется ко мне.
— Я просто хотел поговорить, Кира, — пиджак падает на пол, следом летит галстук и пара пуговиц, потому что альфа срывает с себя рубашку, видимо не желая тратить время на такое бесполезное занятие, как вынимание их из петель. — Поговорить, Кира, как взрослые люди. Чёрт, какого хрена ты ездишь по гостям, если знаешь, что начинается течка?!
— Возьми… Я хочу… Я так хочу, Лёш…
— Я отнесу тебя в комнату, — уверенно кивает мужчина, рывком поднимая меня с пола. — Алексей мне голову оторвет, но не отпускать же тебя сейчас в таком состоянии, — слышу, о чем он говорит, обрывками фраз.
Снял рубашку, чтобы просто убрать меня отсюда? Как же.
Его руки, горячие и такие родные, касаются талии, притягивают ближе к желанному телу. Откуда-то со стороны слышится громкий стон. Кажется, мой.
— Ты с ума меня сведешь, Шульман.
Лёша, кажется, сдаётся окончательно. Теряет голову от моего запаха ровно так же, как и я от его. Грубо закидывает меня на плечо и буквально летит к дверям, потом по лестнице, каким-то коридорам. Останавливается только на пороге спальни. Бесцеремонно швыряет меня на кровать и рычит, разрывая мою блузку в клочья.
— Возьми, — повторяю снова и снова.
Господи, откуда это дикое желание, не понимаю? Почему оно такое?! Еще никогда мне не хотелось альфу настолько сильно. Будто, если он не прикоснется ко мне, я умру на месте. Меня буквально ломает и выгибает в разные стороны от желания ощутить его в себе.