Скованные за спиной руки не дают нормально сесть, от чего я постоянно ерзаю, действуя ему на нервы. Это видно по тому, как он хмурится, прислушиваясь к издаваемому мной шуршанию и часто поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Благо, наши взгляды еще ни разу не встретились. Хоть в чем-то мне сегодня везет.
- Я бы снял наручники, - бросив на меня еще один обеспокоенный взгляд, снова заговаривает он. - Но тогда ты попытаешься меня придушить, не так ли?
Я бы бросилась вперед и попыталась вцепиться в него зубами. Но тогда рискую оказаться скованной в машине, упоенно кувыркающейся по дороге в обрыв. Но говорить с ним все еще нет никакого желания, да и смысла тоже.
Некоторое время послушав мое молчание, мужчина проводит рукой по темным волосам, и я замечаю окрашенные в алый прядки. Новизна не свойственна ему. Неужели это Клятва так подействовала? С принявшими присягу иногда случаются еще более странные метаморфозы.
Мы сворачиваем с основной дороги на едва заметную просеку, сильно похожую на тоннель из-за низко нависающих сверху ветвей. Я еле сдерживаю обреченный вздох. Я в ловушке.
Я в ловушке. Спертый воздух подземелья зудит в носу, не давая нормально дышать. Даже нечеловеческое зрение не в силах разогнать здешнюю тьму. Вперед продвигаюсь на ощупь, каждый раз передергиваясь, когда скользящие по камню стены пальцы проваливаются в пустоту. Сзади воют ищейки, слышны отголоски голосов. Они двигаются быстрее - у них есть фонарики. А я... я оставляю после себя кровавые разводы на стенах, беспомощно пытаясь зажать кровоточащей рукой еще более кровоточащий бок. Хваленая регенерация, где же ты? Мне кажется, что в глазах временами темнеет. Но как разобраться, когда вокруг кромешная темнота? Нужно спешить. Нужно не дать им себя догнать. Иначе смерть будет о-очень жестокой и болезненной. Но есть ли у этого тоннеля какой-либо выход, или я уперто, на грани потери сознания, бреду к тупику? - Найти эту тварь! Во что бы то ни стало! Голос, пылающий яростью, раздается неожиданно близко, пуская по спине ледяные мурашки. Что же делать? Ищейки чуют кровь, они не собьются со следа, а значит затаиться не выйдет. Нужно поспешить. Ноги переставляются уже совсем с трудом. Потеря крови дает о себе знать. Но нет времени посмотреть, затягиваются ли раны вообще. Мне нельзя здесь умирать. Просто нельзя. - Куда же ты бежишь?
- Куда же ты бежишь?
Но я не реагирую, все силы прилагая лишь на то, чтобы бежать как можно скорее. Пальцы судорожно сжимают кое-как, сбоку, перехваченный подол платья, наручники жгутся сильнее. Я смогла. Смогла сбежать, даже сквозь действие железа, повалив дерево поперек дороги. Смогу ли я еще и скрыться? Это уже как удача решит. Я буквально чувствую, как его взгляд, устремленный мне в спину, изменяется, наполняясь желтизной. Надеюсь, полнолуние сыграет мне на руку.
Ночной лес наполнен своей жизнью, которой абсолютно плевать на бегущую на последнем дыхании меня. Сила истекла, не выдержав сражения с железом, растворившем её по капле, по маленькой частичке. Теперь я беспомощна даже посреди живого леса, в окружении тысяч растений, ныне глухих к моим мольбам.
Я слышу его за собой. Мне кажется, он не спешит, специально держит дистанцию, позволяя и дальше бежать, надеясь на чудо, спасение. Он охотится. И это чертовски плохо. Сможет ли он, находясь под действием полной луны, остановиться в нужный момент?
Прибавляю шагу, игнорируя огонь, разгорающийся в легких. Мне нельзя останавливаться, промедление смерти подобно.
Промедление смерти подобно. Да почему подобно? Промедление и есть смерть. Ведь предателя больше ничего не ждет. И никто.
Не знаю, как мне это удалось (не иначе как сама Удача сегодня на моей стороне), но ищейки воют намного дальше. Хотя, думаю это ненадолго - сознание начинает безжалостно уплывать. Ощущение пространства теряется, мир начинает медленно вращаться. Отчаянно не хватает кислорода, легкие жжет. Да, если меня не поймают, это будет воистину чудо.
Прислоняюсь дрожащей спиной к ледяным камням. Они немного приводят в чувство. Где я сейчас? Есть ли смысл бежать дальше? «Конечно же, есть, если не хочешь назад». Я снова начинаю переставлять ноги, из последних сил, на последнем дыхании. Отгоняя мысль, что тоннель уходит вглубь, а не к поверхности.
Главное - не паниковать.
Главное - не паниковать. В конце концов, я не так уж и медленно бегаю. Если учесть, сколько сил у него уходит на контроль, я даже могу его обогнать.
Ну, могла бы, если бы не наручники. Эх, избавиться бы от железа... мечты, мечты.
- Лекси! Стой, глупая!
На самом деле я до сих пор в шоке, что он старается называть меня по «человеческому» имени, а не так, как раньше. Но этого шока не достаточно, чтобы я действительно остановилась.