Гламурный маньяк. Пролог
Сегодня хороший день. Мама пришла за мной в садик сразу после обеда и не придётся спать в тихий час. Пока Галина Петровна, наша воспиталка, жалуется мамочке на моё поведение, быстро собираюсь. В раздевалку заглядывает Юрасик, показываю ему язык, корчу рожи. Этот ябеда направляется к нам, но Галина Петровна строго говорит:
- Юра, иди в группу, - и уже маме: - Надеюсь, вы примете меры?
Зря надеется, мама меня любит и верит больше, чем ей. И часто смеётся над моими проделками. И никогда не наказывает. Мы говорим воспиталке: «До свидания», и выходим из садика. А на улице дождик. Останавливаемся на крыльце под козырьком. Неожиданно сверху сыплется град. Маленькие градинки отскакивают от асфальта и снова падают, стучат по козырьку. Немного страшно, мама обнимает меня и спрашивает:
- Подождём, пока кончится или доставать зонтик?
- Доставай, - желание пройти с зонтиком под градом сильнее моего страха. Мама раскрывает зелёный зонтик, и мы смело шагаем из под козырька на ступеньки. Ударив несколько раз по зонтику, град и дождь заканчиваются.
- Вот, видишь, град нас испугался, - мама смеётся, и я тоже.
Идти до дома не далеко, мы перепрыгиваем лужи, держась за руки, и кричим: «Дождик, дождик, пуще, будет травка гуще!». Заходим в подъезд.
- Давай наперегонки! - Мама бежит по лестнице вверх, Обгоняю. Я всегда обгоняю, хотя мама перепрыгивает через ступеньку, а я так ещё не могу. Разуваемся и в ванной отмываем ноги, вернее, сначала мама моет мои ноги, а потом свои, а потом нашу обувь. Сижу на стиральной машинке. По очереди рассказываем «Мойдодыра».
- Моем, моем трубочиста, чисто-чисто, чисто-чисто.
- Будет, будет трубочист чист, чист, чист, чист.
Потом мама несёт меня в комнату и усаживает на диван. Вручает букварь, раскрывая на букве «М», сама берёт шкатулку и начинает нанизывать на толстую нитку бусинки. У мамы новое платье, и она из двух разных бус делает одни. Белая бусинка, красная бусинка, снова белая, ещё красная. У мамы ловкие пальцы. Наблюдать за ними намного интересней, чем учить слоги и слова. Быстро она справилась. Надевает на шею и весело говорит:
- Представляешь, тридцать бусинок. Мне двадцать пять лет, тебе пять, а если сложить, получится ровно тридцать! Значит, бусы волшебные. Да ты почти спишь над книгой. Давай поиграем?
- В прятки, только ты не подглядывай! - конечно, играть лучше, тем более местечко уже присмотрено, мама не найдёт.
- Я никогда не подглядываю, - мама возмущается, но глаза смеются. Она отворачивается и закрывает лицо ладонями. - Я считаю до пяти, не могу до десяти. Раз, два, три, четыре, пять...
Соскакиваю с дивана и крадусь к шкафу. Только бы дверка не скрипнула. Получилось забраться бесшумно. Теперь можно посмотреть в щель, как мама будет искать. Это так забавно. Мама отнимает руки от лица и первым делом заглядывает под диван. А под диваном никто не поместится, даже у меня не получается туда протиснуться. Ой, в комнату входят два дядьки. Мы, наверное, дверь не закрыли. Один, высокий, светловолосый, с усами говорит:
- Что, шалава, соскочить захотела? Думала, спряталась? Тебе же говорили: из под земли достанем. Шесть лет прошло, но нашли.
Мама пятится, усатый толкает её. Мама подает на диван. Она цепляется за что-то бусами, нитка рвётся, и бусинки стучат по полу, как градины. Белая, красная, белая, красная. Красная, красная, красная. Почему-то бусинки уже не отскакивают, а разливаются лужицей около дивана.
Второй дядька, толстый и лысый, буркает:
- Ты зачем сразу замочил? Нужно было сначала это самое, оприходовать. Ладно, позырим, может, в шмотках «капуста» есть.
Он делает шаг в сторону шкафа. Ещё шаг. Я отодвигаюсь в самый угол и закрываю глаза, что-то падает сверху, наверное, мамино пальто. Пол скрипит около шкафа. Говорю про себя: «Я в домике, в домике, в домике».
- Шалый, валим отсюда. Ничего не трогай. Другие девки узнают, что ничего не взяли, типа чисто из мести - бояться больше будут, а то приборзели. - Это усатый.
Второй что-то отвечает, не слышно. Сижу, прижав к себе пальто. Глаза не открываю. Просыпаюсь от крика. Не мамин, чужой крик. Кто-то бегает, что-то грохает. Неожиданно дверь шкафа открывается. Чувствую свет даже с закрытыми глазами. Кто-то хочет вытащить меня, отбиваюсь и кричу:
- Я в домике, в домике, в домике!!!
Глава первая. День города
Что может быть хуже дежурства в выходные? Правильно: дежурство в праздники. А если выходной и праздник совпали? Вот как сегодня, суббота, День города. Единственное, что радует: все неприятности ожидаются к вечеру, когда народ примет горячительное и отправится на улицы праздновать. Примерно в этом направлении текли мысли следователя Комарова. Он одним пальцем тыкал в клавиатуру компьютера, набирая отчёт. Следователь мог печатать довольно быстро, и обеими руками. Но отчёт? Бррр! Эх, поспать бы ещё часиков надцать! Ночка выдалась бурная, да ещё на дежурство с утра заступил. Комаров с наслаждением потянулся, и почувствовал, как ремень давит на живот. Расслабил на одно отверстие, подумав: «Рановато трудовой мозоль на животе проявляется. Тридцатника ещё нет. Да и звание - старший лейтенант - к такой солидности не располагает. Вот получу капитана - тогда другое дело. В тренажёрный зал, что ли, сходить, пока затишье». Вот не стоило так думать, позвонил внутренний телефон, дежурную следственную группу требовали на выезд в лесопарковую зону. Труп. Школьники нашли. Комаров на секунду уставился на трубку. Эти детки вечно что-нибудь откопают. Ну, лежит себе покойник, и ещё бы сутки полежал. Нет, нужно было именно в его, Комарова, дежурство этим вундеркиндам по кустам шариться. Это если так День города начинается, что дальше-то будет? Вообще-то, следователь ничего против работы не имел, просто в приметы верил: труп в праздники - или висяк, или какие-то заморочки. До сегодняшнего дня примета срабатывала.