К бывшему следователю подошёл молодой мужчина, поздоровался и спросил:
- Вы Смехов Евгений Иванович?
***
Противная дрожь охватила всё тело, зажигалка выпадала из рук дважды, прежде чем удалось прикурить. Только сделав две затяжки Поршень, получивший своё прозвище за недолгую работу в автомастерской, смог немного расслабиться. Травка своё дело сделала. Мир начинал обретать привычные краски. Встреча с бывшим одноклассником пришлась кстати. Тот щедро оплачивал Поршню некоторые, как он сам выражался, «деликатные поручения». На этот раз пришлось ехать в другой город. Поршня это малость напрягло, шкурой почувствовал опасность. Но и бабло было обещано немалое, даже часть авансом выдана. Шеф - одноклассник так просил называть себя, а Поршню что: шеф, так шеф, - поставил условие за время командировки наркотой не баловаться. «Ага, сейчас, так ты и узнаешь», - подумал Поршень, делая очередную затяжку. Звонок сотового телефона сбил весь кайф. «Вот словно шпионит, падла!» - подумал Поршень, но ответил бодро и радостно:
- Слушаю, шеф.
***
Евгений Иванович проводил Андрея, так представился детектив. Они долго чаёвничали на кухне, разговаривая «за жизнь». Андрей, боец ОМОНа, побывавший в горячих точках и вышедший в отставку по ранению, вызвал искреннюю симпатию. Поэтому старый следователь не только рассказал, что знал, но и отдал кое-какие, заныканые на случай написания мемуаров, материалы.
Время пролетело незаметно. Евгений Иванович спохватился. Завтра приедет в гости сын, заглянет в холодильник, а тот пустой. Опять начнутся уговоры переехать. Нужно доказать свою способность жить одному. Не мог Евгений Иванович признаться сыну, что на дух не переносит сноху - замечательную хозяйку и аккуратистку, что буквально начинает задыхаться, погостив даже пару дней в идеальном порядке сыновнего дома.
Прихватив трость, старый следователь медленно спускался, считая ступеньки. Вынырнувший из-под лестницы и преградивший дорогу парень напомнил будни работы в уголовном розыске. Нож в руке нападавшего не напугал, а заставил внутренне собраться и вспомнить почти забытые приёмы. Резкий удар тростью по руке и последующий за ним тычок той же тростью. Нож отлетел, парень согнулся, схватившись за живот. Потом выпрямился и кинулся прочь из подъезда. Евгений Иванович в запале выскочил за ним. И тут сердце напомнило о себе резкой непереносимой болью. Пришлось прижаться спиной к стене дома. В глазах потемнело, в ушах забил набат. И так же неожиданно всё ушло: окружающее, боль, звон, остался лишь удаляющийся куда-то вдаль детский голос: «Я в домике... в домике... в домике...»
***
Пришлось рассказать о болезни сначала мужу, а потом родителям. Уже назначен день операции. Тут не наденешь одежду с длинными рукавами, скрывая следы от внутривенных уколов и синяки от пункций. С мужем мы долго сидели, прижавшись щека к щеке. Наши слёзы смешивались, обжигая двойным горем. Нет, самое тяжёлое - не ожидание результатов анализов, не звучащий приговором диагноз. Самое тяжёлое - признаться тем, кого любишь больше жизни.
Родители... Мама сказала: «Ты молодая, поправишься. Хуже было бы, если б у меня такое, или, не дай Бог, у отца». А отец: «Это что, из-за твоей операции придётся мамин юбилей переносить». Я всегда знала, родители живут только друг для друга. Слышала, что в старости люди становятся эмоционально чёрствыми. Понимаю и принимаю это. Но почему, почему не могу избавиться от чувства, что меня предали? Так же, как когда-то предали мою сестру.
Глава третья. Тайное, ставшее явным
Утром зарядил дождик. Тёплый, летний. Зена немного опоздала - долго не могла вспомнить, куда дела зонтик. Так и не вспомнила, отправилась без него. Подъезжая к агентству, по припаркованным машинам поняла - Саша и Щит уже на месте. Немного удивилась, если начальница периодически приходила вовремя, Андрей всегда на полчаса, но опаздывал.
В кабинет торопиться не стала, сначала включила компьютер и залезла в почту. Обнаружила письмо с уже засвеченным адресом, открыла его. Ничего нового, всё тот же текст, только фото откровеннее. Машинально вставила в ухо наушник, и замерла от услышанного. «Ничего себе, поворот», - подумала Зена, напрочь позабыв, что не удалила письмо.
Им предстояло найти Романа Александровича Комарова. Не просто однофамильца Саши, а её старшего брата по отцу. Брата, о котором никто не знал. Много лет назад Сашин отец отказался взять сына от первого брака в новую семью. Мальчик был отправлен в детдом. Зена прекрасно понимала - для Саши это удар. Она так гордилась отцом, считая его идеалом, а отношения родителей лучшим, что может случиться между мужчиной и женщиной. После недолгого молчания послышались сдавленные Сашины рыдания. Зена двинулась к кабинету, но услышанные слова Щита вновь заставили замереть на месте.