─ Кили, я докажу тебе, что ты не прав, ─ крикнула она напоследок смеющемуся племяннику, прежде чем окончательно не утонуть в тени коридора Эребора.
Бесконечное множество лестниц, переходов и коридоров вели их всё дальше и дальше от веселящихся гномов. Торину было жаль одного: едва они вышли, Риан отпустила его руку, которая просто обязана была остаться в его ладони.
Наконец они, заведя по пути лишь короткие речи о прекрасном празднике, достигли своего места назначения. Огромные двери распахнулись и впустили их в хранилище священных книг, погруженное в уютный полумрак и тишину. Простирающиеся от пола до потолка бесчисленные полки, наполненные самой различной литературой, содержали большое количество информации, а среди неё девушке и нужно было найти ту, что разрешила бы этот незатейливый спор.
Риан уже поняла, что она совершила ошибку, когда решилась спуститься вниз с Королем.
Эта тюрьма и они в ней вдвоем. Риан, ещё пытаясь противостоять неловкости ситуации, стояла к Торину спиной. Она почти ощущала прикосновения его сильного и горячего тела, чувствовала на шее его тяжелые выдохи и сотрясалась от каждого нового почти невидной ему, но ощутимой для неё дрожью. Все гномы праздновали наверху день Дурина ─ лишь они одни находились вдали от всех. Уединившись, практически спрятавшись и не смея говорить. Лишь думали и дышали друг о друге так громко, что в пору было лезть на стены.
Риан глупо и самонадеянно желала отвлечься и доказать Торину, что он ошибается. Сама не поняла, как загнала себя в ловушку. Вдохнув поглубже, девушка постаралась успокоить свое бешено стучащее сердце, но ей это вот почти не удавалось.
─ Где-то здесь… ─ робко заговорила она, сделав несколько шагов и проводя пальчиком по корешкам книг, ─ …должна быть эта книга. Я докажу Вам, что я права, что я не могу ошибаться!
Почему её голос так хрипит?! Почему сердце стучит в её груди так бешено, что Торин слышит его и через несколько метров?
Риан находит, наконец, нужный манускрипт и протягивает его королю, но книга его совсем не интересует. Он даже не взглянул на неё.
Лишь горячие танцы взглядов стали важны для двоих. Обреченные и потерянные глаза, ожидающие пылающего ответа, искрящегося тонкими нитей в зрачках. И безмолвные диалоги двоих, обреченных на вечное тайное вожделение друг к другу. Риан хочет вспыхнуть в его зрачках молнией, впиться в него и взлететь в его руках. Пока сердце бьётся, а его стук пульсирует в висках, разгоняя вязкую густую кровь пополам со страстью.
Истомленный собственными чувствами Торин, слегка осмелев от выпитого в общем зале вина, не скрывал теперь своего голодного взгляда, обволакивая им фигурку, облаченную в искусное платье. Её светлые пряди были забраны в невероятную прическу ─ вероятно постаралась Дис. Её губы были красны ─ то ли от вина, то ли от помады, которой она пользовалась не так уж и часто. Торину было не важно. Он не сводит взгляд с её лица, наблюдая, как часто меняются там эмоции: от веселых смешинок в каждом глазу и легкой улыбки, до слегка нахмуренных бровей и растерянного взгляда. Больше отступать некуда.
Он ближе и настолько, что будто царапает её потяжелевшим дыханием. Сухие выдохи толчками разгоняют кровь. Он так рядом, что нарушает её пространство, не давая сосредоточиться, разбивая мысли на обрывки слов и взмахи ресниц. Мягкий полумрак паутиной окутывает застывшие тела. Риан прижимает к груди нужную ей книгу и разворачивается к спасительной двери, сделав пару шагов. Она предвидит прикосновение, а он снова близко и не касается. Будто не смеет спешить. Так близко, что ей приходится закрыть глаза. Теперь чувствует разряд по коже. Риан склоняет голову, а тепло его дыхания достигает того местечка, где шея переходит в плечо, посылая импульсы почти болезненной дрожи по позвоночнику. В тусклом свете одинокого факела девушка видит на стене их слившиеся тени, ставшие целым, неразрывным; таким неправильным, но единственно необходимым…
Риан отводит взгляд, отворачиваясь и срывая голос где-то внутри, глубоко, до хрипа крича, и мысленно умоляя о том, чтобы ничего не чувствовать.
«Не дай мне уйти, не дай мне уйти сегодня вечером», ─ безумный шепот словно мантра повторяется у неё в голове. Он услышал.
Рука Риан, тянущаяся было к дверной ручке, синхронные шаги, и грубая ладонь Торина, водруженная на гладкое дерево и заслонившая последний путь к свободе, но та ей сейчас не нужна. И его губы в её волосах. И его теплое дыхание над ухом, хрипы, задушенные где-то в груди, и тишина, звенящая в воздухе. Эта нежность словно убивает их. Она прижалась лбом к двери, которую она так и не смогла открыть, чтобы уйти, которую он не дал ей открыть… наконец-то.
Торин, не медля больше ни секунды, прижал её спину к своей груди. Властное дыхание обожгло тонкую шею, а его нежность и бессонница этой бесконечной ночи сводили с ума, оставляя обнаженными души.
Громкий стук упавшей на пол книги. Он, повернув её к себе, хочет видеть сводящие с ума глаза. Не долго, ведь важнее их медленное и стремительное сплетение рук. Нежное слияние тел, что как нахлынувшая волна, но уже не знаешь, где ей начало и будет ли конец. Нежные вожделенные девичьи губы в плену других — более жадных, пылких и будто решительных. Твердое мускулистое тело, прижимающееся к другому, её тяжелое дыхание, его алчный вдох и отчаянные попытки удержать её рядом с собой. Не дать ей отпрянуть, но услышать тихий, слегка дрожащий срывающийся девичий тихий голос:
─ Скажи мне сладкую ложь, король, глядя прямо в лицо, ─ обронила мольбу прямо в его губы Риан. ─ Скажи, что ты любишь меня, даже если это неправда, ─ отчаянный шепот, срывается с искусанных от волнения губ, что стали жертвами страсти и полутемени огромной тихой комнаты, освещенной лишь одним факелом.
«Только сегодня. Дай мне поверить в нас хотя бы сегодня. Один лишь день… Прошу…»
─ Люблю, ─ смело шепнул Торин, поедая своими глазами темень её зрачков. Чертя носом ничтожно короткую линию на её щеке и вбирая через крылья носа её сводящий с ума запах. ─ Я люблю тебя… Слышишь? Люблю…
Большего и не нужно было. Она, впиваясь пальчиками в кромку его волос над шеей, тянула к себе и поддалась навстречу вновь, предпочитая утонуть в этом водовороте чувств и эмоций. Вокруг словно не осталось ничего важного. Лишь шум биения сердец, температуры тел и бесконечность этого момента, что был для них бесценней гор сокровищ. Весь мир, закрыв глаза, на миг застыл. В груди сладко трепетало, дыхание перехватило, а мягкие губы то и дело оказывались в плену других, всё таких же напористых. Ушей достигали обрывочные звуки, складывающиеся в слова «Люблю, люблю, люблю» и больше ничего было не нужно.
Он отстранился и взял её за руку. Теперь ни за что не желал отпускать от себя и повел прочь — туда, где были жилые помещения, где были их комнаты. Где напротив друг друга двери в их покои.
Риан знала, что гномы часто уединяются у себя. Она не была такой уж невеждой и знала, что творится за закрытыми дверями у окруженных страстью людей, но её раньше не интересовала данная сторона жизни. Однако сейчас она была уверена, что Торин поведет её к себе. Если бы это произошло, она бы, вероятно, не сопротивлялась, но король лишь долго обнимал её. Его руки путались в её волосах, расплетая косы, а жаркое дыхание опалило тонкую шею, светлое лицо, и алые губы.
Риан могла слышать гипнотический ритм сердца Торина, могла чувствовать, как это биение ускорилось, когда он смотрел на нее.
— Такая красивая, — прошептал, склонившись над девичьим плечиком. — Риан, ты в полной мере вознаградила моё долгое ожидание.
И будто холодная волна накрыла его с головой.
─ Уходи, ─ надломленный выдох с трудом сорвался с его губ, ─ ты должна, иначе я не смогу сдержаться. Я причиню тебе боль, Риан.
Ей было уже всё равно. Она согласна на всё, лишь бы никогда больше не разжимал этих объятий.
─ Прошу, я не хочу этого. Ты достойна лучшего, чем эта ночь, — почти умолял он, заправив за её ухо светлый локон и проведя ладонью по мягкой щеке.
И было видно, что Торин едва сдерживается. Разгоряченное тело сопротивляется, но разум ещё хочет, чтобы его Риан была довольна этой ночью, чтобы никто не мог сказать о ней и грязного слова, чтобы она не запачкала свою чистоту вот так вот. Чтобы не считала, что он ею воспользовался. Чтобы не думала, что солгал. Торин хотел, чтобы она стала его королевой. Королевой по закону, а для этого он будет терпеть столько, сколько надо.