Торин молчал. Он понимал, что эльфийка права, но ничего не мог с собой поделать. Он ждал сотню лет, чтобы вернуться сюда. Она ещё не родилась в то время, когда он уже вел свой изгнанный народ в неизвестность и смел лишь лелеять надежду на возвращение в родной дом. И ему было всё равно, что сделает Смауг с Эсгаротом. Лишь бы вернуть Государев камень.
─ Пожалуйста, Риан, не отгораживайся от меня, ─ сумел произнести гном, но спустя какое-то время. ─ Мне так же нелегко принять данное решение, но я ждал целый век. Я не могу отступить просто потому, что чувствую жалость к людям. Не причиняй и ты мне боль. Прими хоть раз мою сторону. Без вопросов, осуждений и домыслов. Мне это нужно.
Не говоря больше ни слова, девушка сделала шаг навстречу, чувствуя, как разгорается неведомое пламя. Пламя ничем не сравнимое с драконьим. Оно становилось всё сильнее с каждым раз, когда король произносил что-то ей одной. Что-то настолько личное, тайное, что её сердце хотело петь, слыша необычайную мягкость в его голосе. Она дотронулась до его мягких, едва волнистых волос рукой, что вскоре плавно опустилась на сильное мужественное плечо. Так было правильно. Она обязана поддержать короля в изгнании в трудную для него минуту.
Они так и простояли рядом друг с другом. Молча, потеряв счет времени и смотря на звезды. Их холодный и одновременно прекрасный свет избавлял девушку от тревог, давал сил и поддерживал. Или это была близость Торина?
Предсказания Риан начали сбываться уже следующим днём. Едва взошло солнце, гномы, свернув свой лагерь, с некоторым нетерпением стали собираться, чтобы идти в свой последний путь. День Дурина наступил, а едва сядет солнце, они смогут войти в свой дом.
Последний раз плотно перекусив приготовленной Бардом едой, они стали подниматься по узкой и крутой, уходящей вверх лестнице. Никто, включая толстяка Бомбура, не возмущался долгим подъемом. И уж тем более никто из более молодых гномов не говорил и слова против.
─ Скоро солнце скроется, ─ заметил Балин, глядя в небо, ожидая этого момента уже забравшись на небольшой выступ перед монолитной «дверью», ─ Завтра начинается зима…
─ Ну, что ж, у нас есть ключ, ─ молвил Двалин, подходя к стене и начиная её ощупывать, ─ значит, должна быть и замочная скважина.
─ Последний луч в день Дурина укажет скважину. Подождем.
Риан и Бильбо, как самые недееспособные в этом деле, сели на краю уступа, внимательно наблюдая за солнцем. Вот оно повернуло на запад, и на кусочек едва видимого леса легло желтое пятно, как будто солнце осветило последнюю осеннюю листву. Вскоре большой оранжевый шар скатился к горизонту.
День догорел. Гномы неотрывно наблюдали за гладкой каменной стеной, на которой танцевали закатные Лучи. Они окрашивали камень в багряный цвет и обрамляли лощину причудливыми, словно живыми тенями. Последний лучик, превращаясь в едва видимую линию, скользил по камню, но постепенно исчезал и погружал все в полумрак, переходящий в темноту. Ничего не происходило. Солнце окончательно скрылось за Горой, не дав взволнованным и раздосадованным путникам никакой подсказки.
─ Нет. Нет, ─ все еще неверяще смотрел на карту Торин, а Риан, переживательно скривившись, будто ощущала его отчаяние. ─ Последний луч в день Дурина укажет на замочную скважину…
Его потерянное лицо выражало смесь злобы и грусти, а вскоре не соответствующий Дубощиту беспомощный взгляд оглядел весь отряд.
─ Что? Что мы сделали не так? Что упустили? Балин? ─ прошептал он, еле пошевелив губами.
─ Мы упустили последний луч солнца, ─ тихо вторил старый гном, стараясь не смотреть никому в глаза. ─ Теперь ничего не поделаешь. Это был единственный шанс.
Гномы обеспокоенно загалдели, но решение так и не было найдено. С каждой новой минутой темнота сгущалась, а в воздухе сгущалось отчаяние. Отряд обреченно опустил руки и постепенно потянулся вниз. Риан обеспокоенно глядела на напряженную спину Торина, не зная, что ему сказать. А вот Бильбо, судя по его оживлению, знал:
─ Подождите. Как же?.. Куда они идут? Вы не можете так просто сдаться! — выкрикнул добытчик, но его никто не слушал. — Я не… нет, стойте… должно же быть еще что-то… — заметался он и был крайне задумчив.
─ Он прав, Торин. Нельзя сдаваться. У нас должен быть еще один шанс. Всему должно быть объяснение.
Но гном лишь отвернулся от говорящей девушки, прикрыл глаза и бессильно выронил из руки ключ. Затем, подойдя к Бильбо, сунул ему в руку карту и направился вслед за остальными.
─ Нет! Нет никакого объяснения, Риан! — в сердцах и напоследок воскликнул король. — Мы проиграли всё.
─ Кили, Фили, ─ обратилась она к друзьям, разочарованно смотрящим на своего дядю, ─ неужели вы согласны просто так пройти полмира и из-за одной маленькой неудачи сдаться? Вот так просто? Ведь из любой ситуации, даже самой отчаянной, есть выход! ─ последний аргумент девушка почти вымолила, искренне веруя в свои слова — ведь вновь и вновь её жизнь доказывала это.
Но Торин не слушал их. Он молча побрел к лестнице и стал спускаться вниз. Братья, пожав плечами, позвали её за собой, но Риан решила не спешить. На какой бы исход она не рассчитывала, вот так вот сдаться было просто самой огромной ошибкой.
─ Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, ─ меж тем бормотал Бильбо, старясь вчитаться в рунную надпись и вспоминая всё, что говорил им Элронд. Риан поняла. Не было самого главного. Руны точно указывали на дрозда ─ будь то птица или какой-нибудь знак, а его не было. Значит не всё потеряно. Значит у них есть ещё шанс. Но в чем же дело?
─ Торин, Кили, Фили постойте! Что вы говорили мне про день Дурина, тогда, когда мы сидели в норе Бильбо? ─ озарение накрыло её в то же миг. Вечер знакомства всего отряда с Бильбо отчетливо встал перед глазами. ─ На пороге зимы и в последнюю четверть луна встречается с солнцем! Но ведь луны-то нет!
Девушка не знала, достиг ли её отчаянный крик гномов, но обернувшись на хоббита Риан с удивлением обнаружила за его спиной птицу — маленькую серую птицу. Щелк! Дрозд схватил улитку и ударил ею об камень. Щелк! Шелк! Последний луч. Нужен последний луч. Небо, вот оно. Луна на небе была скрыта тучами и лучи не проходили.
─ Риан, Риан! Иди сюда, смотри! — воскликнул Бильбо, поманив её рукой, показывая на каменную дверь. В это время разгоняемые ветром тучи открыли еле заметный висящей высоко над краем земли бледный и узенький серп новорожденной луны. От стены с треском отскочил каменный осколок. На высоте трех футов от земли, в том месте, куда упал луч, в скале вдруг появилась скважина.
Испугавшись, как бы не пропустить момент, хоббит свесился с края скалы. Всё ще пытаясь достучаться до спускающихся вниз разочарованных гномов.
─ Скважина! Вернитесь! Это лунный свет! Последняя луна осени!
─ Ключ! Ключ! ─ вдруг замельтешил Бильбо. ─ Где же он? Он должен быть тут. Ну же.
Однако ключа, выброшенного Торином в порыве отчаяния, нигде не было видно. Риан помогала искать Бильбо, судорожно оглядывающему каменное плато, но постепенно темнеющий свет не давал хорошенько осмотреть горную породу на предмет лежащего там и такого нужного им затерявшегося стервеца. Вдруг Бильбо развернулся, и, задев что-то ногой, чуть не споткнулся с пятачка. Зато он нашел тот самый ключ. И сейчас тот, отброшенный ногой Бильбо, начинал свое падение.
Неожиданно появившаяся нога Торина, спрятанная в тяжёлых ботинках, остановила неизбежное падение. Подобрав пропажу, он с еле заметной улыбкой подошёл к двери, всё ещё освещённой падающим лунным светом.
Поднявшиеся вместе с ним остальные гномы, услышавшие крики как Риан, так и Бильбо, молчали, боясь лишним словом нарушить торжественность момента. Король в изгнании вставил ключ в отверстие, словно специально подготовленное для стол норовистой отмычки. Так всё и было. Он подошел! Риан во все глаза наблюдала за величественным королем, совершающим в глазах остальных гномов некий подвиг, и не могла не улыбнуться, видя воодушевление на его лице.
Торин повернул его. Дзинь! Луч пропал, луна исчезла, небо почернело. Нажав на дверь, Король с силой толкнул её и часть каменной глыбы медленно-медленно отошла. Появились длинные прямые щели. Очертилась дверь в пять футов вышиной и в три шириной, и беззвучно и тяжело распахнулась внутрь. Из глубины, словно пар, выплыла пыль и темнота, глазам их предстала глубокая зияющая чернота — разверстый вход в глубь Горы.