Мила Бояджиева
Бутик для Золушки
Глава 1
«С новым счастьем, господа! С Новым годом, люди! С наступающим, товарищи!» Со всех сторон талдычат: «С новым, с новым, с новым!», словно и вправду что-то изменится, кроме цифры в календаре. А сколько шума, сколько ожиданий, предчувствий! Елки, мандарины, шары, серпантин, конфетти… Психоз праздничной лихорадки — покупки, подарки, стрижки, магазины, салоны, возбужденная суета, повышенный интерес к приметам, предсказаниям, приготовление стола и собственное обновление. И маета, и трепет… А тихий голос опыта противно нашептывает, что все это — пустяки, суета сует. И вопреки его скучной умудренности расцветает робкая надежда — а вдруг? Вдруг произойдет, случится то, что так давно ждал…
Над новогодним базаром оглушительно гремит музыка, пахнет чебуреками, апельсинами, но сильнее всего хвойный дух — мощный возбудитель предпраздничной лихорадки. Мишура, огни, водопады сверкающей канители и легкий снежок, сам по себе совершенно волшебный. Если, конечно, смотреть не под ноги, где он немедленно превращается в грязное месиво, а в небо. Пусть блеклое от московских огней, пусть хмурое, серо-буро-малиновое, а вовсе не звездное, но огромное, щедро сеющее эту мелкую, ювелирную благодать на радостно взволнованный мир.
Шуша утерла нос рукавом стеганой куртки и тут же вздрогнула, потрясенная: рукавом нос! Да еще на людях! Разве она могла позволить себе такое прежде… Так то прежде! Так то — Александра Беляева, Сашенька — отличница, мастер спорта в одиночном фигурном катании, модница, звезда школьных праздников… Нашла о чем вспоминать! Разве это существо в берете по уши, бесформенном пуховике и тяжелых бутсах с лету делало два с половиной оборота в финальном итальянском танго и задавало тон на дискотеках? Разве за ней когда-то таскал сумку блистательный фигурист Антоша Грюнвальд? А преподаватель истории Илья Борисович Соболев, так захватывающе рассказывавший об эпохе Возрождения, на выпускном экзамене чуть ли не плакал: «У вас замечательное научное будущее, детка!» Тетка, скукожившаяся над лоточком с косметикой в хлюпающей слякоти базарчика — это что-то отдельное, бесполое и бессмысленное. И невезучее. Три дня до Нового года — торгуй и торгуй! А в кармане ни копья, одни долги. Вон, страждущие приобрести подарки, стадами ходят. А прилавок с продукцией парфюмерной фирмы «Керри» народ обходит, словно на нем написано: «Не подходи — убьет!» или «Осторожно! Заразно!». Лишь какой-нибудь чудак зарулит, рассеянно покопается и в сторону. Хорошо еще, если не нанесет материальный ущерб. Вторую пудреницу за день разбили. Значит, вычитай из прибыли. Да какая там прибыль — одни слезы. Плакал подарок Зинуле!
«Глазами умными в глаза мне посмотри…» — страстно умолял голос Киркорова, доносящийся из киоска с видео- и аудиопродукцией. Соответствуя его пожеланию, молоденький мент, обходящий ряды с фотографиями находящихся в розыске преступников, строго заглядывал под кавказские козырькастые кепки и пышные меха гостей с Украины.
Цыганки заявились целой толпой, но не гадать — отовариваться. А что — тоже ведь имеют право на отдых! И тоже мечтают. Все в эти дни мечтают пуще обычного, словно впали в детство и верят, что их просьбы услышит добренький дедуля с мешком подарков.
Огоньки на кафетерии мерцают, заманивают, переливаются зеркальные шары, разбрызгивая радужные лучи. А чего сверкают, чего заманивают? Обман, сплошной обман. Уж ей-то, Шуше, это хорошо известно.
Шуша и есть Шуша. Так она называла себя в детстве, искажая имя Шура. И близкие с умилением называли девчушку так же. Теперь в устах матери, адресующей дочери в основном упреки, Шуша звучит довольно обидно. Но еще хуже строго официальное — Александра. «Опять отмалчиваешься, Александра!» «Пора за ум браться, Александра!» А тут и возразить нечего — одиночка с ребенком и с кладбищем неосуществившихся надежд. Полная дуреха, обманувшая ожидания матери, преподавателя Соболева, Антоши Грюнвальда и многих других хороших людей, веривших в незаурядную будущность Саши Беляевой. Обычная фефела и, как оказалось, ни к чему не приспособленная.
«Ты, главное, языком бойчее молоти и голос попризывнее сделай…» — наставляла Сашу торговым хитростям подруга Ларка, выделившая ей прилавок от собственной торговой точки. Ларка от рождения такая языкастая, себя в обиду не даст. И друзей защитит. С принципами девушка, хоть и из трудной, пьющей семьи. За оптимизм и воинствующую доброту ее полюбил молодой опер Олег, невероятно похожий на богатыря Доценко из телесериала по романам Марининой. Саша старалась наставлениям подруги соответствовать. И вот торчит пнем у прилавка, с красным носом и горбом спрятанной под куртку косы. Стоит, себя жалеет. Стыдно, Беляева, ох, как стыдно!