Беляевы сидели скромно в последнем ряду у колонны. Зинаида Константиновна, столь бодро собиравшаяся на праздник, в присутствии разряженных гостей сникла. Рядом с элегантными дамами она особенно остро ощутила нелепую претенциозность своего платья, давно вышедшего из моды, и плоды социальной несправедливости.
Торжественно и бодро поздравил всех присутствующих с католическим Рождеством директор, а хор исполнил рождественскую песенку на французском языке. После этого начался концерт.
— Встречаем Дашеньку Смирнову — нашу будущую Алсу, — воодушевленно сообщила музработница, аплодируя появившейся девочке. На малышке было такое красивое платье, что Зинуля не удержала громкий вздох. — Песня, которую вы сейчас услышите, подготовлена родителями Дашеньки — Иннокентием Феликсовичем и Жанной Генриховной Смирновыми специально для этого светлого дня. — Музработница послала лучезарную улыбку паре в первом ряду — поэтической внешности господину и его элегантной супруге. — А Витенька Сарыкин… — теперь она улыбнулась бородачу, — вы сейчас сами догадаетесь, на кого похож наш Витя.
Появился светловолосый круглолицый мальчик, одетый и причесанный под Баскова. Подбодренные аплодисментами, юные вокалисты приступили к исполнению рождественской песни на известный мотив из фильма «История любви»:
— В этот светлый день нам счастье музыки и праздника дано! — бодрым голоском вывела Даша.
— Легкою стопой приходит в мир под сенью радости оно… — вторил юный «Басков».
Хор дружно подхватил:
— Оно в тебе, оно во мне… И нет таких домов, где не горит звезда, где не живет добро и навсегда, и навсегда… тебе и мне любить дано… всегда дано — оно!
Зинуля зашептала матери в ухо:
— Дашка Смирнова — настоящая принцесса… Ей, между прочим, это платье волшебница принесла совершенно бесплатно. Все потому, что папа волшебницу сильно уговаривал.
— Видно, очень сильно, — съязвила бабушка. — Не меньше ста долларов на уговоры выложил. И с песней постарался. Музыку вон какую душевную сочинили.
— Музыку написал французский композитор Фрэнсис Лей! — уверенно уточнила внучка.
— Они хоть что-то сами для праздника сделали, а другие только деньгами откупались, — вступилась за Смирновых Саша. — Иннокентий Феликсович всегда помогает. Он подарил саду компьютеры и вообще много всего делает, но никогда не выставляется. А Сарыкин — вон тот богатырь с бородой — тоже спонсор. Это отец Вити, который Баскова изображает. Когда его шофер на «мерседесе» подвозит — за углом останавливается, чтобы детей не смущать.
— Компьютеры им Смирнов подарил! А чего ему еще детям тащить — свою водку? «Смирнофф»! Солидно звучит! — не унималась Зинаида Константиновна. — До чего вообще удивительный детсад! Деньги на счет им переводи! Вроде прямо бесплатно тут выламываются. А дерут без стеснения — того и гляди, последние штаны снимешь. — Она выразительно глянула на потертые джинсы дочери.
— Зато мы французский будем знать, рисовать как Ренуар и танцевать как Плисецкая. Правда, Зинок? — Саша посадила дочь на колени.
На сцене появились танцующие пары. Ученики старшей группы старательно исполняли вальс под пение дуэта.
Зинуля едва сдержала слезы:
— Ну почему мне с ухом нельзя было участвовать? Все равно под бантом компресс не видно было бы.
Танец эффектно завершился: девочки с реверансами поднесли представительному бородачу и скромным Смирновым, написавшим слова песни, свои подарки — смешные бумажные шапочки, сделанные ребятами.
Папа Сарыкин, здорово смахивающий на русского богатыря, сверкнул разбойничьим глазом в сторону Смирновых, подхватил на руки девчушку, одевшую ему шапку из фольги, и шагнул на сцену.
— А теперь стишок от меня, от вашего чайного спонсора, — произнес он низким, напевным голосом.
— Дорогие наши дети! Дорогие наши тети, также мамы вместе с папой, те, что вечно на работе, кто в забое, кто в запое, кто в ракете на орбите или в творческом улете, все вы — наши дорогие, растакие, рассякие — выпить гостю не нальете ль? — И коротко хохотнул: — Экспромт от чая «Линкольн» — вашего, прошу особо отметить, безалкогольного спонсора. Благодарю всех, кто устроил этот светлый праздник! Особенно песня тронула: «Когда горит звезда… ла-ла-ла… Одна и две горят, и три, и пять, а значит, цены будем поднимать…» Извините уж, слова не запомнил — свои придумал.