Я потушил сигару и подошёл к лестнице.
Внизу слышались взрывы хохота, судя по всему, соратники всё ещё налегали на алкоголь.
— А вы знаете, что надо сделать, чтобы негр перестал тонуть? — похрюкивая от восторга, вещал Горацио. — Нет? Надо убрать ногу с его головы!!!
— А-а-а!!! Убрать ногу с его головы!.. — дружно грохнули Мора и Фредди.
— А вот ещё! Что делать, если у вас перед домом болтается негр? — чернокожий бухгалтер сделал таинственную пазу и выдал: — Повесить его болтаться за домом!
Снова грянуло весёлое ржание.
Я невольно покачал головой. Ну не идиот? Каким-то загадочным образом, Горацио, впрочем, как и его отец Ромео Роббинс, самые настоящие нацисты и дико ненавидят своих собратьев, хотя у самих задницы чернее ночи. Негры ненавидят негров — грёбаный парадокс.
— А вы знаете, почем у евреев большие носы? — Давясь от смеха, поинтересовался еврейский детектив. — Да потому что воздух бесплатный!
Опять грянул взрыв хохота.
— Тьфу ты, — ругнулся я. — Идиот на идиоте и идиотом погоняет. И этот туда же. Сраный еврей — антисемит. Хорошо, что «невеста» хернёй не страдает.
— Ха! — очень кстати, выдала русская ирландка. — Говорят, у Абрама дом сгорел. Казалось бы, какое нам до этого дело, а всё равно приятно…
Теперь уже Горацио и Фредди зашлись в хохоте.
— Дурдом… — я хотел сплюнуть, но вовремя передумал и спустился вниз.
Соратники мигом заткнулись и уставились на меня.
Я покосился на пустые бутылки и сварливо приказал:
— Хватит ржать и бухать. Займёмся делом. Фредди, мне нужно знать, в какой палате содержат Джонни «Лиса» Торрио, сколько людей его охраняет, вообще всё с ним связанное.
— Зачем тебе Торрио? — Нейман недоуменно на меня посмотрел и осекся. — Неужели? Но я не могу, я же…
Он замолчал.
Я хотел его быстро поставить на место, но не успел.
Морана ласково улыбнулась Фредди и ангельским голоском сообщила ему.
— Кто не с нами, тот против нас, мистер Нейман.
Я невольно подумал, что идея насчет зачисления русской ирландки в статус «невесты» не так уж плоха.
— Да, против нас, — важно поддакнул чернокожий бухгалтер.
Нейман обвёл нас взглядом и потухшим голосом сказал.
— Хорошо, я понял. Мы вместе, у меня просто нет другого выхода.
— У тебя есть другой вход, — я присел рядом с ним и приобнял за плечи. — У нас одна дорога, а у тебя тысячи. Ты волен в своих поступках. Можешь хоть сейчас уйти, тебе слова никто не скажет. Ты и так сделал очень много. Уезжай из Америки, куда захочешь, я помогу с деньгами и документами.
— Нет! — бывший детектив замотал головой и твёрдо заявил. — Я с вами до конца Капоне. Хорошо, я всё узнаю, у меня есть нужные люди.
Горацио разулыбался, Мора тоже улыбнулась, но очень сдержанно, чувствовалось, что она без сомнений отправит детектива на тот свет.
— Ты точно решил? — я заглянул Фредди в глаза.
— Точно! — решительно отозвался бывший полицейский. — Ты знаешь, я умею держать слово.
— Знаю. Тогда второй вопрос. Ты не знаешь, где найти и как взять Джека Гузика, бухгалтера Капоне?
— Нет, — быстро замотал головой Нейман. — Его охраняют как папу римского, к тому же, он постоянно меняет места жительства и кочует по всему Чикаго. «Жирный палец» очень хитрый и умный.
Я разочарованно поморщился, но тут в разговор неожиданно встрял чернокожий бухгалтер.
— Я знаю… — Горацио смущённо улыбнулся.
Я изумлённо на него уставился.
— Ты знаешь «Жирного пальца»? Но откуда?
— Я бухгалтер — он бухгалтер, — Горацио пожал плечами. — Мы общаемся с ним.
— Твою мать… — ругательство вырвалось из меня само по себе.
Я в своё время потратил кучу денег и времени, чтобы выйти на Гузика, а этот мудак оказывается, приятельствует с ним и молчит, сука такая.
— Вот только, я же его подставляю, — спохватился Роббинс. — И совсем не уверен, что такой мой поступок в его отношении будет порядочным. Пообещайте, что не будете убивать Джека.
— Он не умрёт, — быстро пообещал я. — Рассказывай, иначе я сам тебя подставлю.
— Вот так он всегда… — грустно пожаловался Моране чернокожий. — Вроде нормальный, а потом его улыбочка и чувствуешь себя словно на эшафоте.
Мора в ответ холодно улыбнулась и не менее холодно ответила Горацио.
— Бенни — это Бенни, его уже не переделаешь. Остается только принять его, таким как он есть. Так что поспеши, загорелый.
Я ещё раз подумал, что моя оговорка во время знакомства Мораны с Фредди, была совсем не оговоркой.
Инструктаж продлился далеко за полночь, а потом я определил спальное место для детектива, а сам убрался в мансарду, в свой кабинет, на диванчик.