– Да мне плевать, что страна стала жить хуже, зато я стал жить лучше. И вы, кстати, тоже.
Она смеется хриплым смехом, подходит к нему и спрашивает, может ли она его поцеловать. Он встает, деланно округляет глаза и выразительно подставляет ей профиль.
Вы провожаете гостей. Ты чувствуешь наряду с обычной гордостью за своего мужа еще и некоторое смятение чувств. В твоей умной голове все разложено по отсекам, которые при необходимости полностью изолируются друг от друга. И все, что остается, – это отсутствие вопросов и смятение чувств. Он раздражен, и ты не знаешь, нужна ли ему сейчас твоя близость. Более того, ты его немного боишься.
13Примерно через месяц после этого вечера по одному из центральных телеканалов на всю страну разносится весть, что на главного редактора одной из газет в вашем городе было совершено покушение.
Пуля прошла навылет; ранение правой руки.
Ты периодически читала эту газету – она имела, пожалуй, самый большой тираж в вашем крае. Она действительно покусывала то богатых людей, то краевые власти. Более того, однажды в ней косвенно перепало даже тебе; то есть не тебе конкретно, а тем людям, которых ты представляла по делу о невозвращенных кредитах. Конечно же, в газете все наврали. То есть факты-то правильные, но только часть, да и подача материала… Ты вспоминаешь разговор людей, варивших свои часы. Сплошное смятение чувств. Даже некоторое злорадство, одновременно с облегчением, что не убили.
За ужином вы молчите; все паузы заполняет сын, который лепечет что-то постоянно, когда его рот свободен от еды. После ужина ты заговариваешь о покушении. Он удивлен или делает вид, что удивлен, – ты не знаешь. Но звонит телефон, на следующей неделе он едет инспектировать отделения Центробанка в крае. Вы не поговорили.
14С тобой ничего не происходит. Вопрос, который сформулировал бы любой из героев детективных романов: принимал ли косвенное участие в покушении на журналиста твой благоверный или нет? – не выкристаллизовывается и не выпадает в осадок в твоей умной голове.
Ты ведешь прежний образ жизни; в вашей фирме по-прежнему куча клиентов; у тебя даже появилось ощущение, что их количество увеличилось. И куча подруг, которые любят мартини, кофе с мороженым и – поболтать.
Он вернулся из поездки почти через три недели. Пожаловался на скверные гостиницы и некомпетентность работников своей конторы в маленьких городках. Объяснил тебе, что повсюду принимают специалистов по принципу родства, а потом начинаются проблемы; что нужно ориентироваться на талантливых исполнителей из массы народной.
Если их найти и вытащить оттуда, то это – самые надежные и старательные работники, но его позицию в конторе только официально поддерживают, а неофициально проводят свою непотистскую кадровую политику. Трайбализм кругом, в общем. (Ты потом полезла в словарь, чтобы разобраться с терминами. Решила, что поняла его правильно.)
Редактор выздоровел после покушения и уехал из города. Следствие по делу закончилось ничем. Газета стала кусаться меньше, а ваши клиенты совсем исчезли с ее страниц.
15Но однажды, почти два года спустя, он сам заговорит с тобой об этом.
Он расскажет, что газету покупал коммерческий банк, в котором обслуживается часть самых крупных клиентов вашей юридической фирмы.
А коммерческому банку нужны хорошие отношения с твоим мужем.
Редактору принадлежала треть акций газеты – в данных конкретных условиях блокирующий пакет. Он продал их первым из учредителей; собственно, ему первому и предложили. Задорого.
А потом ему было очень неудобно. Твой муж считает, что журналист сам выстрелил в себя, инсценировав покушение. После этого можно было сделать испуганный вид и заявить о продаже им акций газеты.
Задешево. Хотя учредители-то все равно знали истинную цену. Но остальные журналисты – нет.
Он смеется, рассказывая это. Вы обсуждаете свободу слова, и у него эта история пришлась и к слову, и к свободе. Ты опять испытываешь смятение чувств. А ведь ты носишь его второго ребенка. Но он пока этого не знает.
Ты скажешь ему об этом, он улыбнется, прижмет тебя к себе и скажет в ответ: “Счастье мое”, – и ты растаешь.
МОКИН
Восемь человек на одной лавке -
Вот и конец моей сказке.
Д. ХармсУшедшие из времени входят в реку забвения. Она течет под толстым слоем повседневности, и только в редких местах можно пробить ледяную корку будней и увидеть тех, кого не было. Опасность подстерегает всякого, кто попытается это сделать: его начинают преследовать злобные химеры Литературы и Истории. Они рисуют перед путником миражи, уводя его подальше, в дебри бумажной реальности. А когда им не удается это сделать, когда человек все-таки пробивается к забытым поступкам и чувствам, они прыгают ему на спину и сталкивают в прорубь. И ушедших из времени становится больше.