— Все готово. — торжественно объявил Гена и распечатал бумаги.
— Ну, неси сюда. Пусть подписывает. — предложил Кеша, не отрываясь взглядом от чайника. Было видно, что он хотел как можно скорее закончить этот разговор. Деловитый мужчина в костюме и галстуке протянул бездомному ручку и несколько документов, пальцем указав места, где было нужно расписаться. Степан Гаврилыч плюнул меры предосторожности и везде расписался не читая. Все равно взять с него было нечего, кроме души. Одна скрипка была, да и той лишился. В дом спешно вошел человек в кожаной куртке и джинсах и запыхавшимся голосом сказал:
— Вот, привез. — после этих слов он протянул хозяину черный футляр хорошо знакомой Гаврилычу формы. Не прощаясь, этот человек ушел так же быстро, как и пришел.
— Вот, Гаврилыч. — сказал хозяин дома с улыбкой. — Подарок тебе.
И положил футляр перед ним. Бомж дрожащими руками открыл его и достал любимый музыкальный инструмент. Новый, да и еще из дорогих. Недавно он любовался точно таким же в витрине музыкального магазина. Старик заплакал от счастья и встал, чтобы обнять его, словно они были знакомы уже сто лет и это был самый родной для него человек. Впрочем, за неимением близких можно было сказать и так.
— Что хоть подписал я там? — спросил он, утирая слезы с лица.
Деловитый мужчина в костюме закрыл дипломат и поднялся с кресла:
— Как что? Дарственные на дом и автомобиль. — сказал он усмехнувшись и добавил. — Степан Гаврилович, нужно читать документы, перед тем как их подписывать. Это я вам как юрист говорю. Всего доброго.
И он вышел из комнаты. Гаврилыч раскрыл рот, но не смог подобрать нужных слов. Он не мог поверить в то, что произошло.
—Не говори ничего, отец, пожалуйста. Светать уже начинает… — Кеша вздохнул. — Пора ехать уже. Сыграй лучше что-нибудь…
Старик взял инструмент в левую руку, а в правую смычок. Зазвучали «Времена года». Парень грустно улыбался и смотрел на чайник, который давно уже закипел, но про него все забыли. Он встал и положил руку на скрипку, прервав музыку.
— Хорошо играешь, не врал. В карты не играй больше, хорошо? Все, прощай отец. — после этих слов Кеша похлопал его по плечу.
— Куда же ты? — спохватился Гаврилыч, услышав шум в прихожей. Он поднялся с кухонного стула и поспешил к двери. Кеша уже стоял на пороге с рюкзаком на плече и сумкой в руке.
— Уезжаю… Все, пора мне. Живи хорошо. Здесь уютно. В тумбочке под телевизором деньги. Бери. Не провожай. — бывший хозяин быстро выскочил из дома, не дав ничего возразить. Он ушел, а старик сидел на стуле не в силах прийти в себя. Он не ожидал такого поворота событий. Кеша отдал ему все свое имущество и уехал. Куда? Зачем? Он не знал ответов на эти вопросы. За окном послышался голос копейки и Гаврилыч, как в бреду, пошатывающейся походкой пошел в зал. Затем он подошел к тумбочке, открыл ее и нашел шкатулку, а в ней деньги — двести пятьдесят тысяч рублей.
— Да мне же до смерти хватит… — произнес он, с недоумением глядя на содержимое шкатулки.
Степан Гаврилович не понимал откуда такая щедрость. Ну, как бы там ни было, это теперь были его деньги. Он мог делать с ними все, что захочет.
— Даже я не знаю, что с ними делать… — признался он сам себе. — Мне они не нужны…
Вчерашний бездомный снова рухнул на стул, обессилев от переизбытка эмоций. Рядом на столе лежали какие-то бумаги. В основном счета за коммунальные услуги, рекламные листовки и выписка из карты амбулаторного больного. Гаврилыч взял ее в руку и начал бегло его читать: «Староверов Иннокентий Александрович…Опухоль мозга...». Лист выпал из руки пожилого мужчины, и он который раз за ночь пустил слезу.