1797. Герцог женится.
1814. Англичане вступают в Бордо. Он спешит за ними и охотно показывает свою особу населению. Описание наружности герцога.
1815. Бонапарт нападает на него. Он тут же призывает на помощь испанского короля. Тулон, в отсутствие маршала Массена, сдаётся англичанам.
Военные действия на юге. Герцог разбит, но отпущен на свободу под условием возвратить бриллианты короны, которые король, его дядя, поспешно спасаясь бегством, прихватил с собой.
После Ста дней он возвращается вместе с родителями в Париж и живёт спокойно. Проходит несколько лет.
Испанская война. Перейдя через Пиренеи, потомок Генриха IV всюду одерживает победы. Он берёт Трокадеро, доходит до Геркулесовых столпов, подавляет заговоры, обнимает короля Фердинанда и возвращается в Париж.
Триумфальные арки; девушки подносят цветы; обеды в префектуре; торжественные молебствия в соборах. Парижане в упоении. Город устраивает ему банкет. В театрах поют оды в честь героя.
Энтузиазм постепенно ослабевает. В 1827 году в Шербуре праздник, устроенный по подписке в его честь, срывается.
В качестве главного адмирала Франции он делает смотр флоту, отплывающему в Алжир.
Июль 1830 года. Мармон сообщает ему о создавшемся положении. Герцог приходит в бешенство и ранит себе руку о шпагу генерала.
Король поручает ему командовать войсками.
Он встречает в Булонском лесу армейских солдат, но, желая подбодрить их, не может связать двух слов.
Из Сен-Клу он скачет к Севрскому мосту. Войска встречают его холодно. Это его не смущает. Королевская семья покидает Трианон. Герцог садится под дубом, разворачивает карту, но, поразмыслив, снова вскакивает на коня. Проезжая мимо Сен-Сира, он обращается к воспитанникам с обнадёживающими словами.
В Рамбуйе лейб-гвардейцы прощаются с ним.
Он садится на корабль и всю дорогу страдает морской болезнью. Конец его карьеры.
В будущем труде необходимо отметить, какое значение в жизни герцога имели мосты. Сначала он напрасно щеголяет храбростью на Инском мосту; затем берёт приступом мост Сент-Эспри и мост Лориоль; в Лионе оба моста оказываются для него роковыми, а перед Севрским мостом счастье ему изменяет.
Описать его достоинства. Незачем говорить о его храбрости, сочетавшейся с тонкой политикой. Он предлагал солдатам по шестидесяти франков каждому за измену императору, а в Испании пытался подкупить деньгами сторонников Конституции.
Он был настолько благоразумен, что согласился на предполагаемый брак своего отца с королевой Этрурии, на сформирование нового кабинета после Ордонансов, на отречение в пользу графа Шамбора — словом, на всё, чего от него хотели.
Однако он был способен и на решительные поступки. В Анжере он разжаловал пехотный гвардейский отряд, когда солдаты, из ревности к кавалеристам, оттеснив их эскорт, окружили его таким плотным кольцом, что сдавили колени его высочества. Но потом он разгневался на кавалерию, виновницу беспорядка, и простил пехоту: поистине, мудрый суд Соломона!
Его набожность выразилась во множестве благочестивых дел, а милосердие — в том, что он добился помилования генерала Дебеля, который в своё время поднял оружие против него.
Интимные подробности, характерные черты герцога:
В детстве в замке Борегар он вместе с братом ради забавы выкопал прудик, который сохранился до сих пор. Как-то раз он посетил казарму придворных егерей, попросил стакан вина и выпил за здоровье короля.
На прогулках, печатая шаг, он бормотал про себя: «Раз, два, раз, два, раз, два!»
Сохранилось несколько его изречений.
К депутации из Бордо: «Ваше присутствие служит мне утешением в том, что я не нахожусь в Бордо».
К протестантам из Нима: «Я добрый католик, но никогда не забуду, что славнейший из моих предков был протестантом».
К воспитанникам Сен-Сира в день, когда уже всё было потеряно: «Мужайтесь, друзья мои! Добрые вести! Всё идёт хорошо! Всё отлично!»
После отречения Карла X: «Если они во мне не нуждаются, пусть устраиваются, как знают».
А в 1814 году по всякому поводу, в каждом поселке: «Война окончена, не будет больше рекрутских наборов, не будет налогов!»
Его эпистолярный стиль не уступал красноречию. Воззвания его бесподобны.
Первое, от лица графа д’Артуа, начиналось так: «Французы, брат вашего короля прибыл!»
Другое, от своего лица: «Я прибыл. Я сын ваших королей! Вы французы!»
Приказ, отданный в Байонне: «Солдаты, я прибыл».
Ещё один, в день полного поражения: «Продолжайте начатую вами борьбу с доблестью, достойной французского солдата. Франция надеется на вас!»