аю. Хорошая роль сама за себя говорит, а настоящие артисты из ничего создают роли. Да-с... Так и Елена Васильевна; мы ее определим на маленькой роли и в слабой пьесе. -- Со своей стороны, я только могу удивляться, Харлампий Яковлевич, что ты иногда можешь высказывать умныя вещи,-- шутил Иван Петрович. -- Господа, я оскорблен! Впрочем, я сердиться сегодня не в состоянии и поручу обижаться кому-нибудь за меня по доверенности... Вот хотя вы, Александр Иванович... пожалуйста, обидитесь за меня... Это вызвало общий смех, а скромный Александр Иванович только поджал губы -- он оберегал свое достоинство молодого человека, подающаго надежды. Есть люди, влюбленные в самих себя, и к ним принадлежал Александр Иванович. Он был, например, уверен, что все молодыя девушки влюблены в него, а в данном случае Буянка и Агаѳья Петровна. Эта уверенность выработала в нем особый отеческий тон в обращении с дамами, а Буянка называла его за эту манеру говорить -- кислятиной. Она вообще немножко третировала его, а Александр Иванович обращался с ней, как модный духовник. Впрочем, сейчас ей было по до него, и она почти не слыхала, что происходило за завтраком. -- Знаете, я начинаю чего-то бояться,-- обясняла она Чайкину, придвигая свой стул к нему.-- Вы испытывали это чувство? Совсем безотчетный, детский страх... Сама чувствую, что глупо, а между тем даже руки холодеют. Вот пощупайте... Она протянула обе руки и посмотрела прямо в глаза. Руки были, действительно, холодны, как лед, и Чайкин только покачал головой. Ему нравилась в Буянке эта чарующая простота обращения, когда она смотрела прямо в глаза с такой детской доверчивостью. Положительно, она была настоящей красавицей, и Чайкин про себя проверял первое впечатление. -- Что же вы молчите, как пень?-- сердито спрашивала Буянка, убирая руки. -- Я... я... Пожалуйста, не делайте сердитаго лица, Елена Васильевна: вы сейчас были такой красавицей. Это признание вырвалось само собой, как невольный вздох, и Чайкин ужасно смутился. Буянка считала себя дурнушкой и строго посмотрела на комика, но его смущение успокоило ее, и она добродушно улыбнулась. -- От перваго человека я слышу такой комплимент...-- равнодушно заметила она.-- Жаль только, что другие этого не находят.