XIV.
Со смертью Коли порвалась последняя ниточка, связывавшая Буянку с прошлым. На первой неделе поста она переехала на дачу, чтобы скрыться от всех. Пусто было на даче, пусто и на душе, а слез не было. Буянка не жаловалась, не плакала, не требовала утешений. Иван Петрович по болезни вышел в отставку и тоже переехал на дачу, так что они устроились в том же порядке, как жили когда-то вместе. Сергей Иванович ужасно хлопотал, устраивая господ в старом гнезде. Попрежнему Карл Иваныч выкрикивал из своей клетки: "как? что? почему?", попрежнему Колдунчик лаял, и только недоставало обезьяны Форсунки. Она умерла при переезде из города на дачу. -- Николай Михайлыч очень уж любили ее,-- обяснил по-своему Сергей Иванович,-- вот и околела... Пословица такая есть: покойник у ворот не стоит, а свое возьмет... Те же гости посещали дачу, хотя весной дорога туда была самая убийственная. Попрежнему вечерами составлялся винт, причем Добрецов захватывал с собой Чайкина на случай, если Буянка отказывалась играть. -- Ты у меня в резерве, милашка,-- обяснял Добрецов.-- Сначала будешь играть за болвана, а потом, может-быть, помаленьку и в настоящие люди вылезешь. Иван Петрович разрушался на глазах, и Буянка со страхом думала о том моменте, когда земля безжалостно отнимет у нея последняго любимаго человека. Что тогда останется? Она боялась даже думать о будущем и чувствовала только, что с каждым днем все больше любит старика-дядю. Теперь она понимала в нем того неудачника, котораго раньше не замечала. Оставаясь вдвоем, они подолгу вели тихия, задушевныя беседы, как хорошие, старые друзья. -- Каждый день я просыпаюсь с мыслью: неужели жизнь уже прошла?-- любил говорить Иван Петрович.-- А ведь ежели серьезно разобрать, так, право, я и не начинал даже жить... И все так, Елена Васильевна. -- Просто, дядя, хандрите, и только. -- Нет, верно... Ведь это обидно наконец. Поживешь, так сама убедишься в этом. Я часто думаю о тебе... Вот я умру, и останешься ты одна-одинешенька. Мужчина еще может перебиться так-то по свойственному ему зверству, как я, например, а женщине трудно. Она вся вот в этом своем уголке, в домашнем тепле, в семейной обстановке... -- Что же мне делать? -- Что делать? Выходи замуж... -- Пробовала... -- Ну, то пустое, а ты по-настоящему., -- Я за Чайкина выйду... -- Что же, Чайкин хороший человек и, кажется, давненько ухаживает за тобой. -- Да беда в том, что я-то не люблю его... Не люблю, и все тут. Сердце не лежит, как говорит Сергей Иваныч... Чайкин в последнее время как-то избегал Буянки, и она забыла о его существовании. Он точно ревновал ее к сцене, как и Агаѳья Петровна. По переезде на дачу Чайкин сделался прежним Чайкиным и держал себя с обычной простотой, какая так нравилась в нем Буянке. Ей даже как-то странно было думать, что вот этот маленький человек может любить ее. Агаѳья Петровна бывала на даче редко: она не сошлась характером с Иваном Петровичем и опять поступила под покровительство m-me Моториной. Да и ревновать Буянку решительно было не к кому, и Агаѳья Петровна успокоилась. Правда, она очень внимательно осмотрела всю дачу, произвела ревизию в комнате Буянки и могла оставаться спокойной. Сейчас Чайкин сообщал Буянке все театральныя новости, которыя выкапывал из газет и разными, только ему одному известными путями. Раз он пришел и сообщил, что в Чащилов едет с первыми пароходами гастролирующая знаменитость -- Охотников. -- Вот Савелий Ѳедорыч будет беситься,-- обяснил Чайкин, между прочим.-- Ему эти гастролеры нож вострый... -- Да вы-то откуда это узнали? -- Сорока на хвосте принесла... Да и не все ли вам равно -- откуда? Важно то, что Охотников едет и будет у нас, а это верно. Добрецов поднял ужасный крик, когда узнал об Охотникове. Он совсем сбесился и сгоряча чуть не подрался с Петлиным, защищавшим гастролеров-знаменитостей. -- Небось, на четвереньках перед ним поползешь,-- язвил Добрецов.-- "Наш город осчастливил своим приездом знаменитый драматический артист Охотников..." Ну, признайся, поползешь? И гнусной лести наплетешь столько, что ни в какия ворота не пролезет? -- Я думаю, что каждый по-своему думает, Савелий Ѳедорыч. Такие гастролеры необходимы, чтобы познакомить публику, как играют настоящие артисты... -- Желал бы я видеть, как бы ты запел благим матом, если бы стал гастролировать со своей собственной газетой какой-нибудь столичный редактор... Ведь прямо надевай суму со своим "Курьером"" -- Мне не страшны конкуренты... -- А мне это нож... Понимаешь, последния крохи у нас отнимают эти столичные гуси. С жиру бесятся, а мы пропадай... Я думал несколько спектаклей после Пасхи поставить, чтобы дать кусок хлеба своим артистам, а тут чорт несет гастролера. -- Да ведь твоя же прямая выгода: ты ему сдашь театр за некоторую сумму, артисты твои у него же будут получать разовыя... а сколько выручит буфет? -- А самолюбие ты забыл, милашка? Конечно, публика глупа и бежит на каждое новое имя, а потом нам же в нос и будут тыкать этим Охотниковым... Мальчишка он и щенок, дутая знаменитость!.. Будет трепать и "Кина", и "Гамлета", и "Уриэля Акосту", а ты будешь расточать ему гнусную лесть. Это известие мало заинтересовало Буянку. Не все ли ей равно, кто едет в Чащилов? Театр оставил в ней ощущение тяжелаго похмелья, так что она старалась совсем не думать о нем. Ее еще наполняло ея молчаливое материнское горе, которым она не могла даже ни с кем поделиться. Мужчины все равно не поймут ея, а женщин у нея знакомых почти не было, за исключением все той же Агаѳьи Петровны и суровой m-me Моториной. В самом горе звучала какая-то фальшивая нота: ведь ребенок был незаконный, так о чем же плакать,-- вот что скажет ей практическая мудрость. Законныя матери имеют право оплакивать своих детей и требовать сочувствия, а не она. Ссоры Петлина с Добрецовым из-за ожидаемо