— А знаешь, он совсем маленький, эдак месяца два от роду, — рассмеялся Седрик, поглаживая жмыра между ушей. Его серые глаза излучали неописуемо знакомое тепло домашнего уюта, от чего у Майкл на мгновение перехватило дыхание. — Можно я его себе заберу?
— Ну, эм… Я ради этого его и принёс, — прохрипел когтевранец.
После этого прошло несколько дней. За то время, что Майкл наведывался в подземелья к пуффендуйцам, благо пройти туда было проще, чем в башню Когтеврана, Булка, оказалась девочкой и успела не только поправить здоровье, но и отрастить бока. Пуффендуйцы так сильно окружили ее заботой, что жмыр буквально купался во всеобщей любви, внимании и, что неудивительно, лучах явно возросшего эгоцентризма. Несмотря на последнее, Поттер ни разу не пожалел, что отдал ее Седрику.
Когда Майкл наконец-то расправился с заботами о жмыре и мандрагоре, чьё имя теперь отдавало ещё большей иронией, на него напала мысль, которую тот постоянно откладывал на потом. Где наследник Слизерина? Почему после его появления замок резко замолк? Почему нападения не продолжились?
«Должно быть, ему становится всё рискованней открывать Тайную комнату, когда вся школа настороже», — подкинул Тому догадку мальчик, делая запись под сегодняшней датой в дневнике.
«Хм, может ему это просто сейчас не нужно».
Куда внезапнее на Поттера напал День всех влюблённых. Этот праздник Майклу претил, как ничто другое. Однообразные красно-розовые атрибуты из купидонов, сердечек и тысячи и одной склянки зелий разной степени действенности казались показушными и напускными. Однако к валентинкам же младший Поттер имел несколько иное отношение. Ему было не зазорно отсылать их всем подряд. Даже если в шутку. Даже если получатель догадается, что это был Майкл. Ему никогда не было стыдно, ведь он не позволял себе такой роскоши, как переходить черту банальных комплиментов и уже ставших золотой классикой шалостей. Не бессмертный, всё-таки. Да и почка осталась только одна.
Одну такую от красноречивого имени некой «Грязной бродяжки» он отправил Драко Малфою. Не надо ходить на уроки к Трелони, чтобы знать, какая последовала реакция в гостиной Слизерина.
Любому человеку было бы довольно приятно в прекрасный солнечный день, услышать от кого-то, что ты хорошо одет, или что у тебя красивые глаза. По крайней мере, так полагал когтевранец, собираясь на завтрак. В первую минуту ему показалось (или же хотелось верить), что он ошибся дверью. Стены зала были сплошь увиты пышными, розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. К растерянному от праздничной суматохи Майклу подошли близнецы с компанией. Братья мило улыбались ему, но хитрющие глаза выдавали их истинные намерения. Из рук этих двоих Майкл не горел желанием принимать подарки. Потому что всегда это были не подарки, а эспьеглери. Посмотрев на Луну с нарисованными сердечками под глазами и такими же яркими серьгами, он отчаянно воскликнул:
— И ты, Брут?
Друзья засмеялась. Благо поводов ожидалось для этого много.
На протяжении всего дня гномы, которых как-то умудрился заколдовать Локонс, бесцеремонно сновали из класса в класс, раздавая валентинки и раздражая всех преподавателей. Судьба, однако, оказалась к Майклу благосклонней, и те, кто хотел вручить Майклу по дурацкой открытке, сделали это без посредничества противных существ. Луна и Майкл успели обменяться валентинками ещё утром, от содержания которых оба смеялись так сильно, что их выгнали из гостиной. В той, что Майкл дал Лавгуд, было каллиграфично выведено: «Будешь моим морщерогим кизляком?». А в той, что получил Поттер, девочка искренне написала: «Пока рядом с тобой нет человека, который грел бы твоё сердце, позволь это сделать за него пиву». Близнецы, предсказуемо, начиркали что-то вроде: «Мы будем тебя бесить, но ты терпи». Майкл же отправил им открытку с крысой с бантиком и посланием: «Будете приставать, получите флиппендо по направлению кабинета уролога».
В кабинете Снейпа некий безумец разбил банку с трухой маринованного мурлокомля и выложил из него сердечко. Поттер-младший, как и все, задавался вполне очевидным вопро-сом кто же этот самоубийца, но как только он заметил рядом большой отпечаток копыта, то сразу понял, что к чему. Какое-то время это даже забавляло Майкла, но один из уродливых карликов, напоминавший больше чёрта из табакерки, пристал к нему в самый разгар праздничного ужина. Шуршащее конфетти ни как не могло сгладить наступившую тишину за их столом, которую разбавляли только ехидные смешки. Из-за стола гриффиндорцев послышался заливистое ехидно гоготание. Обернувшись, Майкл хмуро обвёл взглядом знакомую троицу. Шесть пар глаз в предвкушении ждали представления, но к их колоссальному разочарованию карикатура на любвеобильного пьяницу преклонных лет молча отдала Майклу валентинку и скрылась из виду.
Разочарованные стоны мальчик не слушал, а с опаской открыл бежевого цвета открытку. В ней он увидел колдофото, с кокетничающим, голубоглазым детёнышем жмыра. Булка на колдографии играла с вязаного вида рыбиной. Внизу была приписка: «Искренне благодарю за доверие и нового друга».
«Как мило», с пренебрежением выдал свой комментарий Том.
Майкл сел на свое место, пытаясь скрыть глупую улыбку, и передал открытку Луне, и та тоже умилилась. Снова застучали столовые приборы, и студенты как один вспомнили, что им совсем нет никакого дела до какого-то второкурсника с факультета Кандиды, пускай он и был братом того самого Мальчика-Который-Выжил.
«Значит, ты не равнодушен к старосте с Пуффендуя?» — сам не понимая зачем, спросил Том. Майкл поперхнулся водой и закашлялся.
«Что?! Нет!!!» — запротестовал мальчик.
«Да неужели?» — смеялся Реддл.
«Ну, он красивый, добрый и популярный… это подкупает. Но с чего ты, плядь, решил нас записать в пару, сват хренов?» — раздраженно ответил Майкл
«С чего это ты решил, что вы плохая пара?»
«Тебе напомнить что я далеко не самый красивый мальчик в этом замке? У меня серьезные беды с башкой, я херово схожусь с людьми, сомнительное прошлое и до кучи проблемы с контролем эмоций. Ты не понимаешь, Седрик и я это буквально единорог и высраный бездной выкидыш членистоногого».
Поттер расстроенно замолчал. Дневник в который раз задел для него не самую приятную для разговора тему.
Однако, стоило ему выйти из-за стола как…
Ба-дум!!!
Возле стола Гриффиндора началась возня.
— Только не здесь! — вырывался Избранный.
— Стой смийно! — хрюкал гном, дергая его к себе.
— Отпусти меня! — продолжал злится Поттер-старший, не ожидая от карлика такой настырности.
Гарри, пытаясь вырвать свою поклажу из рук купидона, слишком сильно рванув сумку на себя. Раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент. Последним выпал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился. Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Он надеялся это успеть сделать до того, как гном начнёт петь!
— Что происходит? — насмешливо проговорил Малфой, выходя из-за стола и манерно растягивая слова. Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку.
— Из-за чего шум? — раздался ещё один, куда более серьёзный знакомый голос.
Это подоспел Перси Уизли. Гарри, в край испугавшись грядущего позора, решил бросить всё и дать деру, но хитрый гном обхватил руками его колени и повалил на пол. Майкл напряг слух. На лице его невольно растянулась улыбка.
— Ну, вот, — самодовольно кряхтел свалившийся на мальчишку купидон. — Теперь слушай…
Карлик открыл ядовито розовую валентинку, которая, к ужасу Гарри, оказалась ещё и громовещателем. Открытка девчачьим фальшивящим голосом запела. Дети в зале затихли.
Его глаза хоть видят слабо,
Но зеленей, чем чародея жаба,
А волосы его черней тоски,
Чернее классной грифельной доски.
О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,
Герой, что с Темным Лордом совладал!