— За нашу Гермиону да на куски порвать!!!
Весь второй курс поддерживающе загомонил. Заучку Грейджер хоть и недолюбливали, но открытой неприязни не проявлял никто. Фред и Джордж изредка посмеивались, отвлекаясь от подготовки к экзаменам, и отстегивали саркастические комментарии в сторону своего младшего брата.
— Рон, может тебе броневик подогнать?
— А мы и не знали, что ты, как у магглов говорят, коммунист!
Сам же Избранный безучастно продавливал своим телом диван, предаваясь размышлениям, которые без помощи боевой подруги слишком сильно сдавливали голову. Почему Гермиона решила что наследник Слизерина именно Майкл? Что такого пришло в голову ей, до чего не додумался сам Гарри?
Переосмысливая свои отношения с братом, старший Поттер испытывал необъяснимое чувство тоски. Внезапно спустя долгое время он почувствовал себя… да неужели, предателем? Маги верили в него, школьники верили в него, даже родители Рона искренне верили, что он герой. Все они были убеждены, что гарри спас их от Волан-де-Морта. Сам Дамблдор говорил об этом! Гарри был слишком запуган ношей звания героя, чтобы подвести всех и не соответствовать таким высоким ожиданиям. Пускай даже ценой отношений с братом. Подумать только, он когда-то искренне любил Майкла, и именно поэтому Гарри было ещё противней от самого себя. С малых лет брат всегда заботился о нём, оберегая его. Майкл всегда брал вину Гарри на себя, он защищал его от темноты, кошмаров и пауков, что жили в чулане под лестницей. Его братишка воровал у Дадли и одноклассников игрушки и дарил ему, а получая гостинцы от соседки Фиг или других людей всегда отдавал сладкое именно ему — Гарри. Он читал своему брату сказки на ночь, и даже засыпали они всегда в обнимку чтобы не мерзнуть и видеть одинаковые сны. Они были неразлучны, вдвоем против холодного и жестокого мира.
Были.
Всё стало меняться после рокового случая. Майкл часто объяснял Гарри, что когда идёшь грабить холодильник, то должен делать это незаметно, но по какой-то причине в тот раз брат оказался непростительно неосторожен. За ночь не закрытый агрегат разморозился, образовав большую лужу, и первое, что разбудило сирот Поттеров, был злобный рёв дяди Вернона. Мальчик тогда даже понять ничего не успел. Открыв испуганные глаза, он увидел лишь то, как Майкла, закрывшего его своим телом, буквально выдернули из чулана как тряпичную куклу. После дверь захлопнулась — и начался ад. Дети за время проживания с Дурслями выучили, что чем больше плачешь тем больнее будет, но в тот раз что-то пошло не так. Дрожа от страха, вначале Гарри слышал лишь только то, как гулко и ритмично ударялось детское тело о дверь чулана. В такт ударов вопил и Майкл. Сначала тихо, явно сдерживаясь изо всех сил, но дальше крики его брата стали перерастать во что-то, что отпечаталось на подкорке мозга и до сих пор преследовало Гарри в кошмарах. Детский, душераздирающий крик перерастающий в животные, гортанные, полные боли вопли, как если бы кто то сбил на дороге собаку и та, умирая, издавала предсмертный вой. Из горла его брата вырывался целый оркестр боли и страданий. Звук ломавшихся костей врывался в уши, заглушая всё остальное вокруг.
Все это время Поттер осознавал, что тогда прямо за дверью его дядя убивал его брата, но сделать мальчик ничего не мог. Страх сковал его холодными цепями намертво, приколачивая к полу, ногам стало мокро, он, как оказалось, сидел в собственной луже.
Потом Петунья в панике увезла Майкла в больницу, и с полгода Гарри был уверен, что его брат умер. После, Вернон получил паралич, стоило ему ударить Гарри, и тот, уйдя в себя, гадал, кто же будет следующим в списке злого рока, что нависло над семейством Дурслей. Пока в один из зимних дней Майкла наконец-то вернули домой. Что было!.. Старший Поттер надолго впал в истерику, не отпуская своего ослабевшего брата на минуту. Внутренне он умирал от чувства вины, но только и мог, что умолять Майкла больше никогда его не оставлять и всегда быть рядом.
К сожалению Майкл, его родной Майк вернулся совсем не таким, как раньше. Больше не было ни ободряющих улыбок, ни веселых шуток. Если брат и улыбался, то только превозмогая себя. Больше они не могли спать в обнимку вдвоем, ведь у Майкла начался затяжной период бессонницы. Они не играли вместе, как раньше, ведь его брату было запрещено бегать плечом к плечу со всеми. Сказки из уст его брата стали страшными, а дни — серыми. Они все ещё были братьями, но что-то между ними неизбежно стало меняться в худшую сторону.
По прибытии в Хогвартс Поттеры отдалились ещё больше. Младший брат не мог дать Избранному того живого общения, в котором нуждался Гарри, а его страхи и паранойя вовсе не давали дышать и радоваться жизни. Герой хотел приключений. Герой хотел жить, а не существовать.
И вот сейчас сидя у камина, Мальчик-который-выжил погружался в бурю неразрешённых вопросов. Что сказали бы его друзья, узнай они правду? Стоило ли ему рассказать им свою настоящую историю жизни? Что сделали бы Уизли и Гермиона, поняв что он вовсе не такой герой, как всем им сказал директор, как писали газеты? Отвернулись бы они от него?
Он решился.
Мандрагоры созрели, оживляющий настой варился, и не за горами был день, когда все жертвы окаменения вернутся к привычной жизни. Со дня на день Гермиона проснётся вместе с ними, и он сразу же решит эту проблему и расскажет всем правду. Герои должны быть честными, хотя бы с самими собой, а Гарри уже чувствовал себя совсем не героем. Откинув плед, Поттер направился в свою спальню, уже представляя, как завтра за завтраком он поговорит со своим братом, извинится. Они выяснят отношения, помирятся и всё у них будет хорошо. Как раньше.
Наивный мальчик, не подозревая и не предчувствуя беды, тешил себя наивными мечтами, видел красочные сны, где всё было хорошо, и все его друзья были счастливы.
А в тоннеле, глубоко под землёй, царила мертвенная тишина.
Неприветливое место встретило гостей хрустом. Какое-то неудачливое животное наступило на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Весь пол по пути к гладкой стене усеивали россыпи костей разных форм, размеров и цветов. Две свившиеся в кольца змеи из камня гордо поднимали свои головы, возвышаясь над раскинувшимся мраком. За стеной, на пороге просторной, тускло освещённой комнаты, стоял когтевранец-второкурсник. Змеи и тут обвивали устремлённые вверх колонны, они поднимались до терявшегося во тьме потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак.
Сердце Майкла неистово стучало.
Поттер-младший, потеряв ощущение собственных ног и беспрекословно повинуясь чужой воле, двинулся между колонн. Каждый шаг отзывался эхом от перечёркнутых тенями стен. Майкл даже слышал, как кровь пульсировала в ушах пульсировала, причём с такой силой, что даже если бы он захотел, то всё равно не услышал бы движения громадной гадины у себя за спиной.
Каменные змеи, казалось, не отрывали от него взгляда своих тёмных пустых глазниц. Впереди мальчика встречала гигантская голова, за которой едва можно было разглядеть, где заканчивались стены. Майкл оглядел загадочное лицо старца, казавшееся древним, но до жути знакомым. Проследив за мраморными локонами бороды статуи, юный Поттер осознал, что изваяние колдуна было действительно исполинским, а его тело уходило глубоко вниз, в глубину бассейна. Сам же мальчишка стоял на тонкой мраморной дорожке, и сделай он шаг в сторону, то провалился бы под холодную изумрудную воду.
Призрачные руки Тёмного Лорда крепко сжали плечи ребёнка в попытке ослабить напряжение. Майкл от такого жеста сжался ещё больше. Он был уже не так уверен в своём решении, но мальчишка сам подписался на всё это.
— Т-Том… Это что, Тайная комната?.. — его шепот прозвучал смертельно оглушающе в гробовой тишине чертогов.
— Майкл, всё будет в порядке, — успокаивающе говорил призрак. — Со мной ты в безопасности. Послушай, мне нужно лишь только чтобы ты постоял немного вот здесь.
— Том, мне страшно…
Мальчишке казалось, что он вот-вот расплачется. Былая решительность будто бы улетучилась, ему было холодно, и он не понимал, что происходило. На дне бассейна кружилась исполинских размеров змея что наблюдала за происходящим. Её изумрудный чешуйки изредка поблескивали сквозь толщу воды.