— Матерные слова я не хуже тебя знаю, да и опыта у меня в их применении побольше. Но мне не они нужны, а список того, что заводу нужно чтобы месяца через три продукцию выдать.
— А ты знаешь, где все потребное взять?
— Я все же нарком, попробую найти.
— Тогда пошли к Ковалеву.
— Это кто?
— Да шпион наш американский, ты его помнить должен. Он сейчас технологом…только, думаю, товарищ Ванников нам твои изделия изготовить не позволит, у нас такие планы… не выполняются, а тут еще…
— Если ты считаешь, что Борис Львович дурак… я же говорю «без снижения планового выпуска изделий». А с Ванниковым я договорюсь, если что.
— Тогда пошли.
— Лучше сюда Ковалева вызови, — инженера Ковалева Алексей Иванович помнил, хотя лично знаком не был: первого директора этого завода расстреляли в том числе и за то, что он на многих специалистов завода, не согласных с его методами управления, обвинял в шпионаже. А Ковалева угораздило родиться и даже школу закончить в Нью-Йорке — понятно же, что шпион американский. А то, что этот Нью-Йорк неподалеку от Сталино лежал, этого товарищ Сипер (тот самый директор) не учел…
— Зазнался ты в наркомах-то… Никитич-то не ходит. Пошли, говорю! По этому заданию тебе только Ковалев и ответит!
Обратно в Москву нарком летел в тяжких раздумьях. Владимир Никитич очень быстро разобрал поставленную Алексеем Ивановичем задачу на небольшие куски, описал, какая часть где может выполняться, составил перечень необходимого оборудования и даже указал, где его заводы наркомата авиационной промышленности смогут быстро изготовить не в ущерб прочей работе. И в целом задачка теперь казалась вполне выполнимой. А еще его очень озаботил вопрос по поводу сильных магнитов: сам Алексей Иванович в этой науке вообще не разбирался, но Владимир Никитич сказал, что если будут эти магниты, то завод сможет делать генераторы не по триста-черыреста киловатт, а даже по мегаватту. Но с этим тоже разобраться можно, а вот еще одна мысль никак не хотела выходить из головы наркома: товарищ Ковалев встретил его, сидя в инвалидной коляске. Не самая сложная машина, но в СССР-то таких никто не делал! А ведь если постараться… сейчас с фронта инвалидов возвращается очень много, в том числе и много «не ходячих» — однако руки, причем умелые, у них есть. И если таким героям дать нормальные коляски, то сколько же людей можно будет вернуть на производство! И до посадки Алексей Иванович размышлял главным образом о том, на каких заводах выпуск таких колясок можно будет организовать без снижения выпуска основной продукции. Потому что ему было совершенно понятно: одна такая коляска — это один дополнительный специалист на заводе. А если колясок будет выпускаться тысячи…
Павел Осипович Сухой результатами своей работы очень гордился — в особенности после летнего наступления Советской армии на Ленинградском фронте. Там, конечно, творился тот еще бардак, так что авиация Ленинградского фронта базировалась в тылах Волховского: товарищ Ворошилов не очень доверял воинскому мастерству товарища Жукова. И, похоже, правильно не доверял: у Жукова потери оказались втрое выше. А вот потери фашистов оказались заметно выше как раз на Ленинградском фронте — и Павел Осипович гордился тем, что почти четверть вражеских потерь обеспечили штурмовики Су-6. Конечно, не один двести восемьдесят девятый завод, выпускающий уже по дюжине машин в стуки, постарался: товарищ Ванников тоже руку к победе приложил: боеприпасы самолетам поставлялись иногда даже в большем количестве, чем запрашивал товарищ Ворошилов. Но самолеты, понятно, в воздушной войне сыграли решающую роль, причем именно самолеты товарища Сухого: из примерно шестисот использованных в наступлении машин «сушек» было около двухсот пятидесяти. Сколько точно — посчитать было, конечно, невозможно: самолеты и прибывали на фронт, и, к сожалению, убывали. Но если в целом прикинуть…
Прикидывал не один Павел Осипович, другие товарищи тоже считать умели неплохо — и в сентябре авиаконструктор Сухой стал (вместе с конструкторами авиамоторов Швецовым и Климовым) Героем Социалистического труда. Потому что «сушки» неплохо поработали не на одном Ленинградском направлении: в летнем наступлении на Харьков и далее в сторону Днепра они сыграли огромную роль. Как кто-то их генералов сказал, «именно „сушки“ остановили танки фашистов», но не потому, что самолет эти танки мог сжечь. Мог, конечно — если кумулятивной бомбой сверху по танку попадет, но это случалось все же достаточно редко. Зато бензозаправщики фашистские штурмовики жгли буквально целыми колоннами, и фашисту танки просто заправлять нечем стало. А уж маршевые колонны немецкой пехоты стали вовсе лакомой добычей штурмовиков: почему-то немцы так и не приспособили свою полевую зенитную артиллерию под очень высокую скорость этих замечательных машин, а пулеметы самолету особого вреда не наносили.