Добравшись наконец до знакового для нас обоих места, я остановился и вышел из машины, разминая затёкшую шею. Вот мне снова и посчастливилось оказаться здесь, на ромашковом поле рядом с рощей. Правда, во снах я никуда и не уходил отсюда, только теперь настала пора сделать всё, чтобы убежать. Спастись. Оставить другого на моём месте. Я открыл заднюю дверцу машины и посмотрел на Бруно.
— Узнаёшь? — Схеперс замычал и попытался спрятаться под сиденье. — Ну что за глупый недочеловек, кто же так прячется, а?
Выдернув слабое тело из салона, я поставил его перед собой, положил руки на его плечи и сильно сжал их.
— Только дёрнись — и инвалидное кресло будет принадлежать тебе по праву, понял? — Бруно опустил взгляд на землю и глухо застонал. Как маленький, блять! — Давай, идём гулять и наслаждаться запахом леса и пением птиц. Хорошо, да? — Я ещё раз осмотрелся, отмечая, что здесь на самом деле удивительно хорошо. — И мне убегать больше не надо, и тебе догонять, здорово? Помнишь, сколько вас было?
Бруно запнулся и упал, я немедленно поднял его и приобнял, будто настоящего приятеля.
— А я помню, — прижавшись к его уху почти вплотную, я зашипел, словно гремучая змея, готовящаяся к броску, — вас пятеро. Ты, как всегда, главный и самый безумный, самый сильный, быстрый.
Бруно моргнул и уставился на меня более разумно. Он дёргал плечами, пытаясь выбраться из моей стальной хватки. Вот же выродок! Я усмехнулся вялой попытке сбежать. Всё равно не выйдет. Не уйти ему ни от меня, ни от прошлого.
— Знаешь, а я ведь пригласил твоего лучшего друга на нашу встречу, — я сообщил эту новость приторно радостно, хотя, может, в душе и действительно надеялся порадовать до ненависти родного нечеловека. — Вы увидитесь, прикинь?
Он упал на колени и заплакал. От радости что ли предстоящей встрече?
— Что за хуйня, ты можешь плакать? — Я искренне удивился и даже почему-то разозлился на подобное проявление. В моём понимании этот монстр не имел ничего подобного человеческим чувствам. — Тогда ты у меня начнёшь ещё и рыдать! А знаешь, в чьей постели я сегодня проснулся, а? — Бруно, вытирая сопли рукавом пижамной рубашки, покачал головой. — Ты же соображаешь, в принципе? Всё понимаешь, мразь?
Я нагнулся так, чтобы наши взгляды встретились. Как бы этот урод ни притворялся тупым, в глубине его зрачков я видел невысказанное: «Да! Да, ничтожество Ванмарсениль, я всё понимаю и держу твои яйца у себя!»
Схеперс затих и замер, трясясь то ли от страха, то ли от холода, то ли от таблеток, килограммами сжираемых в клинике. Я понимал, что он ждёт ответа. Кажется, невинный вопрос о той, что разделила со мной постель, привёл его в чувство, выдернул из океана безумия. Я обошёл его с другой стороны, нагнулся к уху и прошептал:
— С малышкой Амандой, помнишь её? Раньше она была маленькой, нежной, весёлой, сочувствующей каждому живому существу девочкой.
Бруно округлил глаза и задёргался, изворачиваясь так, чтобы меня видеть. Его нижняя челюсть отвисла, а на лице отпечатался страх вперемешку с возмущением. Тупым детским возмущением, которое легко вызвать, отобрав у младенца любимую игрушку. Довольный я едва сдерживал ликующий рык. Подобная реакция потрясла меня, поразила до такой степени, что я готов был прыгать от радости. Наконец-то мне удалось понять, как же причинить ублюдку страдание!
— А сейчас она выросла и из весёлой девчушки превратилась в эффектную, очень приятную женщину, — вкрадчиво продолжил я, обходя по кругу не смевшего моргать Бруно. Он следил за мной и глотал воздух вместе со звуками имени девочки, которую, как я теперь догадался, очень хотел. Бруно трепетал перед Амандой.
— Ещё там была твоя сестрёнка, моя француженка, — промурлыкал я, но тут же нахмурился. Люсия явно волновала урода меньше, чем Аманда, он скривил гримасу и спрятал физиономию в ладонях, издавая что-то похожее на коровье мычание. — Давай вставай, и идём, а то мне очень уж не терпится начать нашу вечеринку. — Я вновь поддался агрессии и резко схватил безмозглого за шкирку, заставляя следовать за мной в чащу.
В тот самый лесной домик, где он много лет назад тусовался с компанией. Где была Люсия, и куда иногда притаскивали Аманду.
Около входа я вдруг замер, осенённый идеей.
— Слушай, а может, пригласим Аманду к нам? — предложил я, внимательно следя за реакцией. Если уж упоминание её заставило Бруно дрожать, то что же сделает присутствие?
Схеперс усердно закивал, от моего предложения он засиял настолько сильно, что меня это аж взбесило, и я, не удержавшись, врезал ему в челюсть, чтобы стереть всю радость с этого куска дерьма раз и навсегда.
Номера Аманды я не знал, хоть она и оставляла его мне. Но я знал, у кого можно было спросить. Вытащив телефон из внутреннего кармана куртки, я быстро нашёл нужный контакт.
— Алло, дружище, мне нужен номер Аманды.
— Джек, ты где? — послышался из динамика беспокойный вопрос Дидерика, но мне было так весело и легко, что я забил на его интонацию.
— Там, где и всегда, — почти признался я, но понадеялся на недогадливость друга. Может, я на ферме, заключаю сделку. — А теперь дай мне номер, — рыкнул я и сжал трубку с такой силой, что корпус, мать его, треснул.
— Джек, зачем тебе Аманда? — поинтересовался сомневающийся в моих благих намерениях Дидерик.
— Беспокоишься о подружке? — понял я и рассмеялся сильнее, безумнее. Вот, блять, надо было у неё самой спросить ещё утром, но тогда бы она подумала, что всё получилось и я ухожу от неё на крючке. Проклятье!
— Я очень беспокоюсь. Джек, ты сейчас в себе? — Друг уже даже не пытался скрывать собственные опасения.
— В себе, но если будешь пререкаться, то выйду из себя, и тогда тебе не поздоровится! — рявкнул я так яростно, что Бруно закрыл голову руками и лёг на землю. Наверное, думал, что лежачих не бьют. Походу забыл, что бьют, да ещё как.
Я пнул его под дых. Прекрасный вскрик прокатился по полю.
— Зачем тебе её номер? — не переставал сопротивляться Дидерик. Я глубоко вздохнул и, набравшись терпения, постарался как можно доброжелательнее вести разговор с упрямым влюблённым парнем.
— Хочу пригласить на вечеринку.
— Ого, давай тогда я приеду вместе с ней!
Вот же говнюк! Надо бы придумать ложь получше! Я цыкнул, обходя испуганного Бруно полукругом. Посмотрел на него, плюнул.
— Не, эта вечеринка — только для нас троих.
— А кто третий? — Я услышал испуг в голосе Дидерика и то, как он сглотнул вопрос, тоже отчётливо слышал. Он прекрасно знал о своём полоумном сопернике. — Бруно?
— Он самый, — с нежностью произнёс я. Присев на корточки перед жертвой, я убрал его руки от лица, заставил смотреть на себя и включил громкую связь.
— Джек, ты в пансионате?
— Нет. Хватит задавать вопросы! Быстро диктуй номер Аманды! — Моё терпение лопалось, как попкорн на раскалённой сковороде, а лысый ещё и подливал масла в огонь, наверняка желая защитить своё сокровище.
— Ничего я диктовать не буду! — И тишина. Дидерик отключился.
— Твою мать! — рыкнул я, кинул телефон в Бруно, впрочем, тут же подхватывая аппарат с земли вместе с ним. — Пойдём в дом, решим вопрос с Амандой позже!
Открыв деревянную дверь лесного домика, я втолкнул Бруно внутрь. Он замер и уставился на покалеченное тело, что сидело в кресле на колесах.
— Ну как, узнал? — Я чуть ли не захлёбывался от переполняющего грудь пьянящего довольства. Сюрприз на сто процентов удался. — Пришлось твоему дружочку сломать ноги: сам понимаешь, как бы мне ни хотелось оставаться пацаном, но я уже не мальчик, чтобы бегать долеко и быстро.
Похлопав Бруно по плечу, я подтянул к себе последний свободный стул и усадил моего дорогого гостя. Схепертс хмурился, исподлобья рассматривал друга и меня. Я начал веселиться. Открыл бутылку виски, сделал пару глотков — наверное, им тоже хочется выпить? Подойдя к давним знакомым, я влил каждому по паре глотков, а может, и больше.
— Бруно, ещё будешь? — Я повертел бутылку перед его глазами, тот помотал головой, но я-то знал, что он хочет. — Для тебя сделаю всё, что пожелаешь! — Отхлебнув с горла, я плевком выплеснул спирт ему в рожу, отчего Бруно зажмурился. Видимо, попало в глаза. — А ты хотел в рот? Ну, так бы и сказал сразу, а то «му» да «му»!