— Дидерик, принеси бутылку, из которой пил ты и Люсия, — обратилась я к другу, опускаясь на диван напротив Джека и Люсии.
— Не понимаю, о чем ты, но будет сделано, радость моя. — У Дидерика был специфичный девиз по жизни, который, однако, как никакой другой, описывал его характер: «Я за любой кипиш, кроме лишения машины, сладостей и алкоголя». Через минуту он вернулся с пустой бутылкой из-под белого вина. Прекрасно, просто великолепно!
— Ты знаешь, как в неё играть, а, маленькая девочка? — обратил моё внимание к себе Джек, явно недооценивая моих способностей учиться всему новому очень быстро. Конечно, я не знаю, мне вчера было двенадцать! А узнала об игре я сегодня, а точнее, час назад, когда залезла в интернет и отвлеклась, чёрт, ну конечно же, а в этот момент Джек и Дидерик спаивали Люсию.
— Игра несложная: нужно ответить на вопрос максимально честно, а если не хочешь отвечать, то я как именинница придумаю теб… то есть вам, действия, — немного подкорректировав правила игры, я победно улыбнулась. Было жалко, что мы играем не вдвоем.
— Буду с тобой в паре тогда, не благодари, — съязвил Дидерик и сел рядом, обнял за плечи, поцеловал в щеку, хотя наверняка метил в губы. От него так разило тошнотворным запахом спирта, что я почти непроизвольно отвернулась.
— И не собиралась, — ответила я ему колкостью на колкость, раскладывая на стол однотонными «рубашками» вверх игровые карточки с каверзными вопросами, которые я заранее подготовила. На самом деле, они все адресованы Джеки, но раз такое дело, то пусть отвечает и Люсия, и Дидерик, посмотрев на которого, я тяжело вздохнула. Почему этот пухляш сидит рядом со мной, обнимает меня, проявляет знаки внимания, а спортивного телосложения Джек, мечта моих грёз, с щетиной на щеках, — нет? Кстати, а разве у пятнадцатилетнего пацана может быть ещё щетина? Хм, ну явно же не соблюдает дозировку своих «витаминок»!
— Аманда, хватит уже глазами поедать Джека. — Слегка и беззлобно толкнул меня локтем Дидерик, из-за чего мне пришлось отвлечься.
— Я его и не поедала. — Чёрт, кажется, я покраснела: уши наверняка горели алым оттенком от моей лжи. Щёки начало печь от смущения и осознания того, что меня раскрыли. Посмотрев на Люсию, я позавидовала ей белой завистью, ведь так хотела оказаться на её месте. Она была плотно прижата к мягкой обивке дивана, а ее изящные руки покоились на его крепких плечах. — Люсия, может, ты первая начнёшь? — громко спросила я, чтобы помутнённый взгляд подруги хоть как-то успел сфокусироваться на мне. Она к удивлению улыбнулась первый раз за весь вечер и усердно закивала.
— С радостью, Аманда. — Джек, услышав мои слова, обращённые к подруге, зло посмотрел на меня. Почти сразу он дал Люсии личное пространство и отсел недалеко от неё, приготовившись слушать. Она достала лежащую сверху тёмно-синюю карточку с вопросом и, пробежавшись по нему глазами, огласила вслух, — Джек, когда ты намерен жениться? — Тут же она подозрительно взглянула на меня и решила отодвинуться подальше от Джека. Тот прокашлялся, не ожидая услышать подобного вопроса, и, давая себе время на размышления, почесал бровь. Ну, что поделаешь: я старалась. Безумно гордясь собой, закинула ногу на ногу и натянуто улыбнулась, стараясь скрыть истинные эмоции.
— Никогда.
— Почему?
— Потому что, Аманда, — неожиданно рявкнул он, сжав челюсть. Его пальцы сделали лишь небольшое усилие, чтобы разорвать тонкий картон напополам. Остатки карты он подкинул так, чтобы кусочки посыпались на наши головы, как проклятое конфетти.
— И даже на Люсии не женишься?
— И даже на ней не женюсь: не прощу предательство, не хочу убивать её. Оно обязательно будет, потому что каждой женщине хочется ребенка, а я чист и не осуществлю её мечту. Так что я достаточно честно ответил на вопрос? — грубо проговорил он и, бросив взгляд в сторону Люсии, подтянул к себе, целуя в губы. Это действие казалось несколько спокойней, чем тот момент, когда он смотрел на меня, практически выкрикивая ответ. Поняла, что она каким-то образом его успокаивала. Не могла избавиться от мысли, что я хочу быть его успокаивающим средством. Его стимулом жить дальше и иметь семью. Пускай не такую, как у всех.
— Да, — шепнула я, силясь не заплакать. Натянув улыбку, я пододвинула колоду ближе к парочке, давая возможность задать следующий вопрос. Ванмарсениль оторвался от Люсии и, взяв верхнюю карту, прочитал вопрос:
— Ты научишь целоваться Аманду с языком? — Джек усмехнулся, и, кинув картон на стол, сел на край дивана, и стал очень внимательно меня разглядывать, как будто бы решая, насколько я привлекательна для него, сволочь. — Не научу, — после некоторого молчания честно, как и предполагали правила игры, заявил он. В этот момент я поняла, что играть не хочу: настроение испортилось. На что я могла надеяться? На то, что Джек вдруг захочет меня потискать? Очень глупое предположение.
— Потому что я не сестра Бруно, да? — поинтересовалась я и бросила взгляд на Люсию. Она замерла, услышав вопрос, и покачала головой, прося меня не упоминать имя брата. Ванмарсениль вскочил и в один шаг оказался возле меня.
— Да! — рыкнул он, и показалось, что его руки потянутся к моей шее и задушат за мою дерзость.
— Джек, слышь, остынь, — вмешался Дидерик и оттолкнул его от меня, заставляя сесть и успокоиться. Ванмарсениль спрятал лицо в ладонях, а Люсия, воспользовавшись удачным моментом, поменялась с Дидериком местами, и теперь она сидела рядом со мной. Взяла меня за руку и сочувственно кивнула, морально поддерживая.
— Это плохая затея была, да?
— Нужны другие вопросы, не касающиеся Джеки, — шепнула она.
— Ладно, давайте я прочитаю вопрос. — Дидерик стянул карточку, и, вытянув губы трубочкой, присвистнул, и, поглядев на нас, озвучил:
— Джек, что такое любовь для тебя? — Дидерик хмыкнул, поглядев на друга, тот отнял руки от лица и сжал губы в тонкую полоску. Я внимательно слушала, а Люсия вцепилась ногтями в мою ладонь так, что я чуть не вскрикнула.
— Это когда хочется постоянно трогать Люсию, — проворчал Ванмарсениль, и, поднявшись, схватил её за руку, и поволок в родительскую спальню. Дидерик отправился за ними, надеясь, видимо, не дать надругаться над подругой.
— Джек, угомонись и начни по инструкции принимать гормоны, а то ты так и в животное безмозглое превратишься!
— Не твоё дело! И вообще, не лезь, куда не просят, — рыкнул он и оттолкнул так, что друг наш врезался в стену, м-да уж, и успел запереться. Я услышала крик Люсии, подбежала и дернула ручку. Закрыта!
— Выбивай! — Дидерик с разбега врезался в дерево и отскочил, застонав от боли в плече, но дверь открылась. Люсия стояла возле открытого окна и, кажется, не дышала, как, впрочем, и я. Сердце рухнуло в пятки. Зачем он решил покончить с собой?! — Нет, нет, Джеки! — закричала я, готовясь прыгать за ним и хотя бы там быть с ним рядом. Я подбежала к Люсии и зажала рот рукой. Дидерик подошёл к нам и усмехнулся, поглядев вниз:
— Ты дебил, Джек, раз решил, что прыжком с окна сможешь вернуть себе яйца и перестать быть мудаком. — Мы слышали маты и угрозы от Ванмарсениля, к счастью, он приземлился на старый двухместный пружинистый матрас, служивший батутом мне и Люсии. Как я могла о нем забыть? Мы иногда прыгали на нём, когда было очень-очень грустно. Джеки пытался встать и навалять Дидерику за «дебила». Поднявшись, он, прихрамывая, отправился к подъезду. Я с облегчением вздохнула и побежала открывать дверь, чтобы обнять и попросить больше не прыгать. Это не решение. В следующий раз никакого матраса внизу может не оказаться.
Пятнадцать лет спустя. 11 апреля.
— С днём рождения, соня, — услышала я ласковый голос Люсии, стягивающей одеяло с моей дурной головы. На самом деле, я не спала. Вспоминала тот неудачный день рождения, мне стукнуло тринадцать, а казалось, все тридцать. Это был последний день рождения, на котором присутствовал Джек. Больше он не приходил. Скорее всего, он не придёт и сегодня. Отпустил меня, бычара неотёсанный!