и Но возьми драгои Груня, Истцу цены бы не Это только так говорят, не что удачливым, мол, Любят! И как. Удачливого челобез всяких споров принять даже городской
любил новости.
встретил кореша, так «Слышь… Дядя Ну какой?. Не помнишь, что ль? В Инюшке утонул… Долго ли.
Да как утонул? Он плавать не умеет»
«А ты знаешь?»
«Нет».
«Ну, вот и утонул… Не спорь,
И после горестного размышления:
«А Сонька Фролова, та Сонька… Она совсем наоборот…»
«Это как? Выплыла?»
«Сгорела, чудак…»
«Сгорела?»
«А ты думал!.. Не как-нибудь!.. У в сгорела… На Советской… Ты пожри столько отравы… Знаешь дом под часами?.. Ты тоже, Груня, кое… Однажды тоже сгоришь
Сгорать бомж Груня не Бомж Груня торожно.
В особо подозрительных Груня ток доверял сделать особо близким Как уважения. Его и уважали не
И еще бомж Груня крепко верил ря на все капризы судьбы, однажды ящая пруха. Он много верил в он умер внезапно, то все равно умер бы чувством, что будет, пруха! Отсюда, наверное, и наглое не первый раз пытающегося прорваться на Большой городской свалки. мусорные тоже кое-что значат. Однажды, года три сам, копаясь в жестяном мусорном баке на никовской, почти впритык бывшим нашел в отбросах серебряную чайную ложку. Лишний из Мочища тоже однажды в баке на улице Орджоникидзе женские Понятно, что Лишний продал часы шую цену, но все равно для него это деньги, и Лишний сразу стал известным человеком в городе. Его стали часто бить по делу и не по делу, а при встречах выворачивали у Лишнего все карманы: Лишний что еще отыскал?
На всякий случай Лишний так и ходил — с вывернутыми карманами.
Удачливых любят.
Но по сравнению с Большой городской свалкой любой даже самый богатый муниципальный мусорный бак — это так, ерунда, это чухня, это плешь собачья, это я прямо не знаю что, хоть ты доверху накидай в него золотых часов и серебряных ложек. Даже если люди врут, даже если ни одному человеческому слову на этом свете нельзя верить, все равно по-настоящему пустых слухов не существует. А бомж Груня собственными ушами не раз слышал, что стоит только прорваться на Большую городскую свалку, затеряться в ее сизом дымке, пройтись буквально по первым ее пахучим квадратным метрам, как под ногами весело зашуршат почти непочатые блоки почти не жеванной иностранной жвачки, различные почти не ношенные детские вещи от Кутюр, тоненько, но выразительно зазвенят под ногами невыстреленные патроны от пистолетов и автоматов, за которые, кстати, на барахолке можно получить очень неплохие деньги, а при неудачном стечении обстоятельств и неплохой срок. Опять же, весело зашуршат под ногами пусть немножко отсыревшие, но зато почти непочатые пачки слабеньких болгарских сигарет «Родопи» и крепких французских сигарет «Житан».