Долетел до него запах паленого, себя Зимин.
Но держался Чирик хорошо.
— Чего ты несешь? Чего ты несешь? С чего ты что не приедет приятель? Явится с минуты на минуту!
— Да успокойся ты, — терпеливо повторил Зимин. И пояснил, взглянув на часы: — У твоего кие неожиданности. Неприятные неожиданности. Бывают приятные, когда идешь по улице и находишь толстый бумажник с дензнаками. А бывают неприятные. Скажем, на личном «мерсе» едешь по улице маршала Бирюзова и сталкиваешься с продуктовым грузовиком. Знаешь магазин «Рыба»? Ну вот, правильно, у самого Октябрьского Поля. Там твой приятель и столкнулся с продуктовым грузовиком. У его «мерса» от удара поотлетали все нули. Совсем, как в известном анекдоте. Придется теперь твоему приятелю пересесть. Не в «шестерку», как ты подумал, — ухмыльнулся Зимин. — В камеру. Да и плакал его «мерс». Годится теперь разве что на запчасти. И к тебе приятель уже не заедет. У него неожиданно появилось важное дело. Прямо с утра появилось. Ты уж не пеняй на него. Незачем твоему приятелю заезжать. Ему сейчас надо крепко собственную обдумывать, а не шляться по нехорошим адресам.
— чем это ты?
— Да о твоем приятеле… О Толике Власове… О Листике… Разве не так зовут твоего приятеля?.. Да, да, точно Я говорю именно об Анатолии Ивановиче Власове. Он Толик, если по паспорту… А в народе Листик… Там же, в народе, Влас… Я ведь не ошибся? Ты Власа ждал?
Хозяин квартиры действительно держался неплохо.
— Ну и что? Надеюсь, цветы не от Толика?
— Твоему приятелю не до цветов. У него свои проблемы. От нас эти цветы. Принимай.
— От кого это от вас?
— А от хороших людей. Ты потерпи, узнаешь, — засмеялся Зимин. И повторил: — Узнаешь. Что ты все время торопишься? Как блоха. Все узнаешь в процессе. И не дергайся Что тебе так не понравилось? Слово процесс? Да брось! Нормальное слово. Других не хуже. Так что не торопись. Не торопись и не дергайся. Все. что надо, узнаешь в процессе.
Зимин специально повторил не понравившееся слово
— Все! Хватит! Никаких разговоров! твердо заявил Чирик. Он, кажется, пришел к какому-то определенному решению. Проваливай! Выбросить мне не трудно, — поиграл он бицепсами, но лучше валивай сам.
Похоже, Чирик действительно оценил наконец своего неожиданного гостя по всем параметрам. Расчетливо оценил. Это сразу придало ему уверенности.
— И цветы поганые забери! сплюнул он. Я не какая-то примадонна. Адресом ошибся.
— Ты не примадонна, это точно, охотно сился Зимин, внимательно оценивая рика. И, оценив, не счел их чрезмерными: твоим волосатым рукам, ты даже не скажешь? Я не ошибся? Но цветы тебе придется нять.
— Это почему?
— А потому, ответил Зимин мешки, и это сразу Их тебе по делу прислали.
— Как это?
— А так. В дар
— От кого?
— Ну, скажем… — секунду семьи Лапиных…
— Во бля! — изумился
Зимин ухмыльнулся.
— Ну, не помнишь Лапиных, хрен с настаивать… Прими эти цветы в улицы Панфилова…
— Что за девочки, бля?
— Ну, а если ты уже и панфиловских мнишь… — уже совсем сухо ухмыльнулся да прими цветы в от сибирских Или от каких-нибудь… Мало ты их а хочешь, так вообще прими эти цветы в жиров большого «Икаруса»… Помнишь «Икарус» на шоссе Харьков — Москва?.. Помнишь челноков в большом «Икарусе»?..
— Ты меня с кем-то перепутал, точно! Ничего не помню, не желаю помнить. Выметайся! Хватит болтать! Или я сам это сделаю.
— В каком смысле сам? — удивился Зимин. — В каком это смысле ты сам это сделаешь?
— А в том, что выброшу тебя за дверь.
— Ой, правда?