Подойдут к богатому брату, посмотрят: ничего, хлеб как хлеб.
А подойдут к бедному брату — и остановятся: не видано такой пшеницы! Зерно в зерно! И где выросла!
Стали вокруг него толпиться, толкаться. Всякому купить охота.
Распродал бедный брат всю пшеницу — до зернышка. Глядь, на дне воза, где каменье было наложено, — сахарные головы лежат.
Богатый брат как увидел это дело, так почернел весь.
А бедный уж и дивиться перестал.
— Сахару, — говорит, — кому надо? Сахар продаю!
Продал — и цельный мешок денег выручил.
Потом воз закрыл, сел на возу.
— Прощай, — говорит, — братец! — И махнул шапкой.
И как махнул — так Серко и покатил, что сильней ветру!
Привез его обратно, к куму.
Кум спрашивает:
— Ну, что? Продал пшеницу?
— Продал, — говорит и подает куму денег мешок.
А тот не берет.
— Тяжел ли мешок? — спрашивает.
— Ничего!
— А довольно ли тебе на поправку будет?
Бедный брат только кланяется.
— Довольно, кум.
— Ну, садись теперь с дорожки пообедать! И винца попьем.
Сели за стол. Бедный и говорит:
— Мне-то здесь хорошо. А дети там голодом!
— Не толкуй, кум! У меня им два узелка брошено. Хватит до твоего приезду.
Два дня погостил мужик у кумы с кумушкой, а на третий собираться стал.
— Ну, кум, спасибо тебе, а мне и домой пора.
Кум говорит:
— Коли пора, то и пора.
И свел мужика в погреб. А в том погребе три засека с деньгами: в одном — медные, в другом — серебряные, в третьем — золотые.
Он ему насыпал три мешка золота, три мешка серебра и четыре мешка меди.
Вынес, положил на дровни и говорит:
— Это тебе в придачу. Да еще дарю тебе своего Серка, а ежели этот Серко плох будет — приезжай. Я тебе нового дам!
И вот попрощался он с кумом и кумушкой, сел на дровни, свистнул — и как покатил Серко! Шапки на голове не удержать!
Опять едет мимо той горы, где лошадь у него оставлена была. Смотрит: она как стояла, так вся в сене и стоит.
Не видно даже, где она есть.
Ну, он выкопал лошадь из сена, привязал ее сзади и приехал домой.
Впустил Серка на двор, а дети бегут, встречают отца.
— Папа, теперь у нас хлеба много. Теперь мы не будем плакать да у чужих просить.
Заходит он в сени, а там четыре куля муки принесены. Заходит в избу — по всем по лавошникам много хлеба напечено.
А богатый брат как поехал, так и вернулся назад. Всю пшеницу обратно привез. Никто у него и горсти не взял. Будто он всю свою удачу вместе с каменьем на братний воз переложил.
Так с тех пор и стало. Что ни делает богатый — все без толку. Хоть брось! Никакому началу нет хорошего конца.
А бедному во всем удача пошла. Живи да радуйся, да кума добром поминай!
А кто он есть тот кум — про то неведомо. Человек ли, нет ли — иди знай!
Всяко бывает.
Сват Наум
Жил на свете мо́лодец. Парень ладный был — хорош, пригож, а именья — ни кола, ни двора, ни мила живота. Хлеба — что в брюхе, а платья — что на себе.
Вот он и раздумался.
— Долго ли мне бобылем мыкаться — на чужих дворах, при чужих полях? Видно, надо свой дом заводить. Да лиха беда — начало. Сам я молодой, а ум в голове и того моложе. Эх, были бы у меня живы покойник-батюшка али матушка-покойница, сказали б они мне, с какого краю начинать.
В таких мыслях шел раз парень по бережку. Видит — лодочка плывет, а в лодочке женщина — не так, чтобы древняя, не так, чтобы молодая. Бабушка — не скажешь, сестрицей не назовешь.
Снял парень шапку, покивал, помахал:
— Тетенька, — кричит, — а, тетенька! Пристань к берегу!
Подгребла женщина к берегу, спрашивает:
— Что тебе, молодец, надо?
— Да вот что, тетенька, была у меня на ручье мельница. Мельницу в разлив водой унесло, а жернова по воде уплыли. Ты, часом, не видела ли их?
— Тьфу, дурак! — говорит женщина. — Да когда же это жернова по воде плавали?
— Так-то так, тетка! — говорит парень. — Да все на свете бывает.
Плюнула женщина и оттолкнулась от берега, а он дальше идет. Прошел немного — видит: опять лодочка выплывает, а в лодочке — старичок.
— Эй, дедушка, не видал ли жернова? Мельницу у меня давеча унесло, а жернова по воде уплыли…
— А, так это твои жернова плавали? Видел я их вчерась, видел. Только они не вниз, а вверх по реке пошли. Вороти назад — не там ищешь.
Поклонился парень старичку и говорит:
— Нет, дедушка, где искал, там и нашел. Сделай милость, пристань к берегу!