Оставим К. Ярмыш в машине скорой помощи по дороге в городскую больницу скорой медицинской помощи (БУЗОО «ГКБСМП № 1»), на улицу Перелета, 9, что в левобережной части Омска, то есть буквально на левом берегу реки Омь, в устье которой был основан будущий Омск казаками 305 лет назад.
У нас есть время — из аэропорта Навального будут везти около 20 минут. И поначалу он будет всего лишь одним из ста пациентов, госпитализированных в тот день в омскую скоропомощную больницу. Имя его выяснится позже.
Примерно в то время, когда Навального везли в больницу, в редакцию Tomsk.ru Chttps: //www.tomsk.ru/news/view/ 156263-samolet-s7-iz-tomska-sovershil-vremennuyu-posadku-v-omske-iz-za-plohogo-samochuvstviva-alekseya-navalnogo) обратился читатель, рассказавший о том, что утренний самолет из Томска в Москву совершил посадку в аэропорту «Омск-Центральный». По словам очевидца, рейс сел из-за того, что одному из пассажиров стало плохо, и его после посадки отвезли на скорой помощи в город. Факт нашел подтверждение на сайте Flightradar24 и в омском аэропорту. В разговоре с журналистом портала Tomsk.ru представители омского аэропорта заявили о том, что пассажиры остаются на борту самолета и выпускать их не будут.
В этой истории были люди, которые изначально остались в стороне от навязанного общественному мнению мифа, действуя отчетливо, не сомневаясь в своих поступках и словах. Независимо от фамилии человека, судьба и спасение которого оказались в их руках.
Первый — Владимир Кузьмин, командир Boeing 737–800 авиакомпании S7 Airlines рейса 2614 Томск — Москва, 20 августа 2020 года, который вместо 7.55 (томское время) по расписанию вылетел из томского аэропорта «Богашево» (TOF) в московский аэропорт «Домодедово» (DME) в 8.06. Задержка в 11 минут для S7 Airlines — это обычная практика. 19 августа, то есть предыдущим днем, рейс вылетел в 8.11, задержка составила 16 минут. На следующий день, 21 августа, задержка составила 9 минут, самолет вылетел в 8.04. Томский рейс преимущественно опаздывает. То есть статистика S7 Airlines по томскому рейсу прямо противоположна общей статистике авиакомпании, у которой по расписанию летает 89 % рейсов, 5 % задерживается на 15 — 30 мин., 3 % — на 30 — 60 мин., 3 % — на 1 — 1,5 ч. и больше. Причем показатели среднестатистические для российских авиакомпаний, такие же у «Аэрофлота». Есть хуже, например, у авиакомпании «Уральские авиалинии», самолет которой вылетает из томского «Богашево» на 25 минут раньше, в 7.30, 86 % рейсов летает без задержек. Причина, конечно, в устройстве системы обслуживания и уровне выучки персонала и всевозможных служб в аэропорту вылета. То есть задержка рейса — это чаще задержка аэропорта, а не авиакомпании. На рейс S7 и билеты дешевле, чем у «Уральских авиалиний». В тот день, 20 августа 2020 года, система продажи билетов для пассажиров, решивших улететь в последний момент, выдавала оптимальную цену билета в 10 114 рублей и платный багаж, а у «Уральских авиалиний» — 13 437 рублей, с одним местом багажа до 10 кг. Поэтому, конечно, выбор в пользу S7, который и был сделан помощниками Навального, скорее всего, загодя, еще в Москве.
Как только бортпроводница сообщила командиру о том, что пассажир на борту потерял сознание, он запросил посадку и приземлился в аэропорту «Омск-Центральный» в 8.50 по местному времени (т. е. драма на борту разворачивалась стремительно, самолет после взлета из «Богашево» находился в воздухе 1 час 44 минуты; расстояние между городами — 744 км). На летном поле уже ждала машина скорой помощи, которая подъехала к самолету.
Командир сделал бы то же самое для пассажира с любой фамилией. Приземлился, выгрузил больного, перевел дух. И в Москву.
Пассажиров из самолета не выпускали. В итоге рейс S7 2614, который по расписанию прилетает в Москву в 8.15, 20 августа сел в «Домодедово» в 10.23. То есть рейс длился 6 ч. 28 мин. вместо плановых 4.20. Дополнительные два часа 8 минут пришлись на спасение Навального.
Спустя несколько дней будет обнародована запись переговоров командира корабля с омским диспетчером, из которых следует, что в кабине не знали имени заболевшего пассажира. После получения разрешения на посадку командир дал ориентировку на больного: мол, «мужчина, примерно 35 лет, лежит на полу, тошнит; скорее всего, отравление; говорят, не пьяный». И запросил скорую медицинскую помощь. Командир корабля, разумеется, руководствовался рассказом бортпроводника. Из записи выясняется также, что был вариант посадки самолета в Тюмени. Омский диспетчер еще до разрешения посадки в Омске уточнил у пилота насчет приземления в Тюмени, на что пилот ответил, что там «не очень хорошая погода». Вопрос омского диспетчера, скорее всего, означает, что Тюмень была ближе, чем Омск. Будь в Тюмени летная погода, тогда бы история имела продолжение и развитие в тюменской больнице, с тюменскими врачами, которым также досталось бы все то, что еще предстоит на тот момент омским врачам. Подробность насчет возможной посадки в Тюмени — это еще одна деталь, которая разрушает теорию заговора и версии намеренных отравлений: первого — в гостинице, второго — в больнице. Потому что иначе надо было договариваться заранее со всеми врачами во всех городах на траектории полета из Томска в Москву.