К тому же это неумелая ложь, неумелая фальшь. Что касается утверждений вроде того, что г-н Скларц якобы обеспечил мне на имя г-на Филиппа фальшивые паспорта за границу или что я якобы выдал вознаграждение за убийство Карла Либкнехта - то это отсебятина, смехотворная ерунда. Но в материале имеются также мои письма, полностью фальшивые - письма, которых я никогда не писал и на которых моя подпись подделана так грубо, что любой тотчас же признает их фальшивыми.
Итак, ясно, что собрание, состоявшееся 7 сентября, не имело никаких оснований заниматься таким материалом целый день. Несмотря на это желательно подать иск в суд на сочинителя этого пошлого бульварного романа. Была предпринята попытка побудить автора клеветы сформулировать на основе материала свои претензии в письме к г-ну Скларцу, чтобы иметь основу для иска. Однако такое письмо получить не удалось. Во вчерашних публикациях упоминается только имя г-на Скларца, так что только у Скларца имеется возможность подать иск в суд на корреспондента, который распространил эти беспочвенные обвинения. Надеюсь, что в дальнейшем последуют исковые документы и от людей, затронутых в этом материале. Я, со своей стороны, стал толстокожим в политической жизни. Политические нападки, такие, как наклеивание на меня ярлыков "предатель страны" и "предатель народа", оставляют меня спокойным. Но я не собираюсь оставлять ярлычки подобного рода безнаказанными и намереваюсь принять самые решительные действия. Мы хотим судебного разбирательства, чтобы в будущем этот материал "о разоблачениях" не могли использовать в большей или меньшей степени в политической борьбе.
М.Р.
4. Дело Скларца=5
Сообщение местного корреспондента из Берлина о спекулянтских делах братьев Скларц, напечатанное во вчерашнем вечернем выпуске, вызвало отклик в газете, имеющий контакт с социал-демократами - членами правительства. Публикация характеризует сообщение корреспондента как "дерзкое надувательство", поскольку затрагивает социал-демократов - настоящих и бывших членов правительства. Далее говорится:
"Речь идет о делах братьев Скларц и их бывшего сотрудника Зонненфельда, который, похитив у них крупную сумму, бежал в Голландию. Сейчас Зонненфельд привлечен к судебной ответственности. Он обвиняет не только своих противников по процессу, но и ведущих членов социал-демократической партии, когда-либо состоявших в контакте с братьями Скларц". Примечателен конец публикации, который звучит так: "Редакция газеты осведомлена о том, что "известные руководители" СДПГ приветствуют появление этого сообщения, ибо, наконец, им предоставлена прекрасная возможность в судебном порядке опровергнуть носящиеся уже с давних пор слухи, которые являются ни чем иным, как наглой ложью и обманом. Разумеется, против сочинителя и распространителя этого надувательства будут приняты судебные меры".
Решение о выяснении слухов по делу братьев Скларц с помощью судебных инстанций одобрено также и другими сторонами в интересах очищения общественной жизни. Надеемся, что иск в суд скоро последует и дело будет рассмотрено без проволочек.
5. Дело Скларца=6
Подарки Скларца для Эйхгорна
Бывший берлинский полицай-президент Эмиль Эйхгорн объяснил сегодня утром в редакции газеты "Freiheit", что он не давал разрешения Скларцу на организацию охранного общества и не получал от Скларца никаких подарков. Ниже мы публикуем копии представленных писем-оригиналов:
Заверенная копия
Новое берлинское охранное общество может взять на себя охрану домов, отдельных магазинов и квартир в Берлине и его окрестностях. Работу служащих и других людей, нанятых на службу в обществе, оплачивает само общество, что фиксируется в документе, который должен быть подписан компетентными властями. По требованию властей должны предоставляться в любое время для ознакомления и для наложения вето списки занятого персонала и списки принятых на охрану объектов.
Берлин, 12 ноября 1918 года
Комендант (подпись) Отто Вельс
Народный комиссар общественной безопасности (подпись) Эйхгорн
Г-ну Скларцу выражена признательность за организацию общества охраны.
Далее мы публикуем письмо, написанное собственноручно Эйхгорном на бланке полицай-президиума и посланное Скларцу. Письмо гласит:
Полицай-президент
Берлин, 25 декабря 1918 года
25, Александерплатц, 6
Дорогой г-н Скларц! Сердечная благодарность за Вашу любезность - за подготовку праздничного рождественского стола для меня и моей семьи. У меня не нашлось бы времени, чтобы даже немного позаботиться об этом, особенно в связи с событиями последних дней (24 декабря была кровавая схватка за конюшенный двор. - Ред.), когда были забыты все личные дела. И здесь появились Вы, как ангел-хранитель. И с каким потрясающим успехом! Ваш выбор не поддается никакой критике, отличный вкус. Моя жена совершенно без ума от великолепных меховых вещей, и все прочее - так прекрасно. Еще раз разрешите выразить сердечную благодарность! Но, пожалуйста, пришлите мне как можно скорее счет, чтобы я восполнил хотя бы Ваши материальные расходы. А чувство благодарности я сохраню навсегда. Я желаю Вам самых радостных праздничных дней и поздравляю от всего сердца, остаюсь
Ваш (подпись) Эмиль Эйхгорн
Как мы знаем, образована комиссия из известных парламентариев для рассмотрения дела Скларца.
За кулисами "Glocke"
В дополнение к нашим вчерашним данным о требующем расследования деле г-на Скларца и товарищей мы приводим следующее подробное разъяснение из записок известного социал-демократа редактора А. Баумайстера. Он долгое время занимал руководящий пост в редакции "Glocke" и имеет определенную точку зрения па участников дела Скларца и Парвуса (д-ра Гельфанда). Баумайстер пишет:
"Доктор Гельфанд (Парвус) был очень известен и заметен в немецком рабочем движении, особенно в 90-е годы. Он основал тогда в Мюнхене "Издательство по реализации прав русских авторов". В начале русской революции Парвус поехал в Россию, из-за чего должен был ликвидировать свое предприятие, и авторы, такие, как Горький, чувствовали себя обманутыми. После того как Парвуса выслали из Германии, он поехал в Турцию, где долгое время занимался сочинительством. В начале 1915 г. Парвус возвратился в Берлин, где распространились слухи, что он оказывал большие услуги турецкому правительству. А именно, когда в Константинополе после вступления Турции в войну разразился голод, Парвус с помощью своих старых связей с революционерами на Черном море организовал ввоз зерна в Константинополь и получил без труда огромные суммы денег.
В Мюнхене затем появился журнал "Glocke", где редактором работал Конр. Гениш, а в Берлине было основано особое издательство. Парвус предоставил огромные субсидии для "Glocke", ибо 1918 год издательство закончило с дефицитом в 1400000 марок. Слухи о богатстве Парвуса ходили тогда в партии очень широко. Ежедневно становились известными новые большие дела доктора Гельфанда. Эти слухи вызывали недоверие у всех партийных руководителей и других функционеров. Гениш часто выражал свою досаду в связи с неблагожелательным и прямо-таки болезненно-враждебным отношением партии к издательству. Эберт и Шейдеман особенно предостерегали Гениша в отношении Парвуса и Скларца. Парвуса они называли, если меня не подводит память, политическим авантюристом.
Но я был очень поражен, когда позднее встречал Шейдемана несколько раз у Парвуса на Кайзерхоф или у Скларца на Регентенштрассе. При этом у меня создавалось впечатление, что меня специально приглашали в то же время, что и Шейдемана, чтобы бы я мог увидеть и услышать его, хотя он мне не казался очень приятным. Позднее я нашел в кабинете Скларца фото Шейдемана с собственноручным посвящением, которое гласило что-то вроде: "Моему любимому другу Георгу Скларцу - Филипп Шейдеман".
Когда я увидел фото, то тотчас же попросил у Скларца разрешения сфотографировать посвящение, ибо оно могло бы помочь мне сломить сопротивление партийных функционеров против издательства.
Финансовое положение издательства было угрожающим. Тогда Парвус сообщил нам, что издательство должно иметь здоровую финансовую основу и что Георг Скларц становится совладельцем. В Копенгагене в то же самое время Парвус создает Институт по исследованию социальных последствий войны, который требовал ежегодно около 50 000 крон дотации. В институте работали несколько русских и один немец. Институт поддерживал литературные связи со всеми странами.