- Привет дедушка! Воскликнул чистый мальчишеский голос, стоило Виктору поднести динамик к уху.
- Кто говорит? Из-за сорванного горла получилось очень тихо, но мальчишка, похоже, расслышал.
-Дед ты чего? Это же я, Витя. В голосе слышалось неподдельное удивление.
-Какой Витя?
-Зиновьев конечно.
Услышав свою фамилию, Виктор почувствовал, как земля, убегает из-под ног, и, что бы не упасть, он осторожно сполз по стенке на земляной пол.
Мальчишка на секунду замолчал, а затем радостно заявил: «А я понял, мы играем!»
-Какая ещё игра? Виктор окончательно перестал понимать происходящее.
-В вопросы, ну как мы раньше играли. Кстати, вопрос, после парада погуляем в парке?
-Какого парада?
- В честь дня победы советской армии над нацистской Германией. Весело отчеканил мальчишка.
Виктор смахнул со лба внезапно выступившие капли пота.
- А когда мы немцев победили? Медленно спросил он.
- Девятого мая сорок пятого года. Деда, ну так не интересно, давай посложнее спрашивай.
-Сорок пятого? А сегодня у нас, стало быть…
-Сегодня девятое мая две тысячи пятнадцатого, семидесятая годовщина великой победы.
-А ты мой внук?
-Нет, конечно, в голосе мальчика послышалось беспокойство, я твой правнук. Деда, ты в порядке?
-Да-да, всё хорошо, поспешил заверить Виктор. Мы же играем, вот я и хотел тебя запутать, не беспокойся.
-А-а, хитрый какой, рассмеялся малец. И Виктору показалось, что он услышал вздох облегчения.
Голос в трубке умолк, и Виктор тоже не знал что сказать. Возможно, он сошёл с ума, или лежит раненый где-нибудь рядом с тем туркменом и происходящее это иллюзия, порождённая умирающим мозгом. А может быть это всё реально, и на том конце провода его живой правнук из далёкого будущего.
Виктор, набравшись решимости, приложил трубку к уху, но мальчик его опередил.
-Деда, так пойдёшь с нами в парк? Будем мы с мамой, и папа обещал вырваться из части. А вечером пойдём фейерверк смотреть, сегодня же комендантского часа не будет.
У Виктора кольнуло сердце.
-А если мы победили немцев, зачем комендантский час? Дрожащим от волнения голосом спросил он.
Мальчик долго молчал, а затем, грустно вздохнув, спросил.
-Тебе, наверное, очень больно, да? Вы воевали, что бы мы жили в мире, а теперь это... Но ничего, вы победили, и мы победим, так папа говорит, он командир, он знает, а ещё он говорит, что именно ваш пример даёт им силы сражаться, слышишь, деда, твой пример. Вы спасли землю однажды, теперь наша очередь.
Внезапно в динамике раздался пронзительный треск, и грубый мужской голос вернул Виктора в реальный мир.
- Повторяю, подкрепление на подходе. И чуть погодя добавил: «держитесь мужики»
Виктор выскочил из блиндажа. Неподалёку на земляной насыпи лежал мёртвый связист, зажимая зубами концы перебитого провода.
Немцы шли бесконечным морем, серые шинели, и уродливые туши машин тянулись до утопающих в утреннем тумане терриконов.
Всё реже были слышны выстрелы обороняющихся, остатки его батальона схлестнулись с врагом за окопы в жестокой рукопашной. И только на правом краю, продолжал работать пулемёт.
Рядом огромный немец душил кого-то, не замечая Виктора. Парень отчаянно барахтался, но силы явно были не равны. Прохрипев проклятие, Виктор вогнал штык прямо в толстую шею.
Немец, булькая, схватился за выступающее из горла остриё, Виктор стряхнул его и пинком перевернул.
В быстро затухающих глазах фрица смешались удивление и страх. Виктор склонился к его залитому кровью лицу и прошептал: «вы уже проиграли, а мы будем жить». Пара ударов штыка и немец окончательно затих.
Рядом парнишка жадно втягивал воздух, а серая лавина всё неслась, угрожая снести, втоптать в землю, разорвать в клочья.
Внезапно окружающий мир изменился. Сразу несколько огненных столбов взметнулось к небу, вмиг отбросив немцев от окопов, и одновременно с этим из дымной пелены, разбрасывая траками землю, показались танки. Они перелетали через траншеи, давили врага гусеницами и рвали его огнём. И Виктору казалось, что несутся они не только по полю, но и в будущее, рассекая само время.
За танками неслась пехота, наполняя воздух таким родным и сладким кличем Ура!
И Виктор рванул вслед за ними. А губы его беззвучно повторяли: « Наша очередь!»