«Смотри», в ответ он «будет худо,
Коль ночью сунешь нос свой в лес».
Мешок мой с плеч почти что слез.
Спина болела с непривычки.
Я помечтал об электричке.
Просвет большой мелькнул вдали.
«Ну вот. Считай почти пришли,
Тут три версты и мы у цели».
Подошвы пламенем горели.
Ногам, не ведавшим дорог,
Досталось крепко от сапог.
Но я терпел, шагал хромая.
Степан, того не замечая,
Прибавил крепко на подъем,
Махнул рукой. Вон видишь дом
С тремя резными петухами,
Его с женой срубили сами.
Да, правда, брат мой помогал.
С двора нам кто-то помахал.
Жена, поди, ждала Степана.
Детишки спали, было рано.
Поев, да выпив молока,
На лавке я вздремнул слегка.
Как встал не долго собирался.
С хозяевами распрощался,
Воды колодезной испил,
И по дороге запылил.
Недели две гостил у тетки.
Все было ново, все с охотки.
С утра на луг ходил косить,
Корову пробовал доить,
Колол дрова на зиму впрок.
И отдохнул я и помог,
Но вот пришла пора прощаться.
Мне не хотелось расставаться,
Душа моя в село вросла.
Трудна тут жизнь, но все ж мила.
Без суеты и без обмана.
Ложишься поздно, встаешь рано,
Всегда работы полон дом,
Но все бесхитростно кругом.
Землица – мать близка до боли.
Хоть и в делах весь, но на воле.
Народ отзывчивый, не злой,
Так не похож на городской,
Узнает все, как не крути.
Пора домой. Вот я в пути.
Шагаю медленно обратно,
Идти не быстро так приятно.
В лицо мне ветер озорной
Прохладой дышит полевой.
Трава высокая, в колено,
Не хочет выпустить из плена
Тепло босых усталых ног.
Как жаль не время, я б прилег,
Подмяв стеблей роскошных прядь.
Иду – плетусь, мне б поспешать
Уже давно не помешало.
Гляжу, садится солнце стало,
Позолотив роскошный луг.
Как будто в сказке, все вокруг
Незримо, быстро изменилось.
Уж темнота с небес спустилась.
К Степану быть бы мне пора,
Чтобы ранехонько, с утра,
Поспеть на станцию за речкой.
Вот показалось поле с гречкой.
За ним уснувший край села.
Звезда по небу, как стрела,
Мелькнула, угодив в болото.
Будить хозяев не охота.
Прошел к реке, там сена стог.
Чем не постель, в нем и прилег.
Жара еще совсем не спала.
Земля дневным теплом дышала.
Хмельную песню пел сверчок.
Сложив под голову мешок,
Я задремал, проспал не мало.
Вдруг от чего-то душно стало.
Открыл глаза, над лугом ночь.
Спать не могу, дышать не в мочь.
Напрасно мучался, вертелся,
В конец не выдержал, разделся.
Вода манила. Босиком
Побрел я к речке. Холодком
На берегу меня обдало.
Душа томилась, влаги ждала.
Я окунулся, благодать.
Теперь и дальше можно спать.
Тихонько вышел на песок.
Гляжу, дыханье спер комок.
Ну, впрямь Степана небылица.
У стога юная девица,
Косу густую расплела,
Неслышно сарафан сняла.
Бела как мрамор, да стройна.
Ее бесстыдница луна
Поди, нарочно освещала.
Она же медленно шагала
К реке высокою травой,
А я стоял весь сам не свой.
Потом укрылся в камышах,
В душе волнение и страх.
Щипнул себя, да нет, не сон.
Из леса слышится мне стон.
Быстрее к стогу, вмиг оделся,
Кругом в испуге огляделся,
Все стихло, только всплеск воды,
Там где у берега кусты.
Девица медленно выходит,
Обсохнуть хочет, долго бродит
Песком промокшим у реки,
А мне уж кровь стучит в виски.
Пошла обратно к сарафану.
Глаза толь хмелю, толь дурману
Полны. Плывет передо мной
Вся освещенная луной,
В упор, меня не замечая,
Как будто вовсе не живая.
Оделась медленно, стоит,
Свой мокрый волос теребит.
Глаза пылают как зоря.
Подняв их прямо на меня
В испуге резко отшатнулась,
Перевела дух, улыбнулась.
Мне часто сниться до сих пор
Наш тот не хитрый разговор.
Взялась она меня стыдить.
Зачем за женщиной следить
В ночи у речки, мол, не мал,
Что ж голой бабы не видал?
Она и впрямь, на смех, считала
Что нагота ее погнала
Меня с села за нею вслед.
Но лишь заслышав мой ответ
Она как будто растерялась,
Но тут же звонко рассмеялась,
Сказав: «Ну что ж, нам по пути,
Мне тоже к поезду идти».
Затем так рано, мол, и встала.
Луна еще во всю сияла.
«Коль хочешь, можешь обождать.
Схожу в село, чтоб вещи взять.
Пойдем вдвоем. Я тропку знаю.
Поверь, в лесу не заплутаю.
А коль боишься, жди рассвет».
«Да нет, пойдем», – я ей в ответ.
Поднялись вместе на дорогу.
Пришел в себя я понемногу.
Беседа разогнала сон.
Она ушла, вновь с леса стон.