Живорот неуверенно подполз на корточках к горсти стеклянных слёз и трепетно потянулся к самой верхней. Дотронувшись, он ощутил морозный холод, однако поднять хрустальный камушек он смог, убедившись в этом, он положил его обратно. Что навья, что Тимоха пристально наблюдали за мужчиной.
— А теперь ты! — обратился Кот ко второму брату.
Тимоха нехотя ещё стоял и с презрением поглядывал на оборотня, всем своим видом показывая, что нет у него желания подчиняться какому-то окаянному. Но Милан долго ждать не собирался, потому за один ловкий прыжок настиг мужчину и пригрозил тому острым когтем под шеей, что мужик затаил дыхание и вовсе в одночасье передумал сопротивляться. Подойдя к горке из хрусталиков, он наивно полагал, что Кот есть сказочник ещё тот, не веря в его слова, однако реальность оказалась, видимо, сказкой, ведь и на вершок не сдвинул слёзку, что красовалась на самом верху, что поразило его, отнуду воззрел Тимоха на кота уже совершенно иными очами. Но больше его озадачил факт того, что навья спокойно висела в воздухе чего-то ожидая либо пребывая в замешательстве, точно он не понимал. Потому Милан, приметив его взгляд на Первуне, не стал медлить с разъяснением:
— Да не переживай ты так! Что же, дед, жён не понимаешь до сих пор? — насмешливо спрашивал тот. — Желан ей сей поступок, вот только виду сделать надо, яко не довольствуется дева, яко злыдень она и ничтоже святого не есть в ней, ано при каждой мести желан тот, кто высечет проклятье с лика красного, глянь же — ну ясна девица, коль хотела, не давала бы выбора Живороту и затянула с концами в лес, не вороча обратно! Вот и висит в воздухе, ожидая решения.
— Ответь, навья, еже мил тебе, правду-матку гласит сей окаянный? — обратился Живорот к чертовке, поднимая дрожащие очи.
Но смерда скукожилась и отвернулась от мужей и оборотня. Смутилась баба. Да так смутилась, что невольно в сторону леса поплыла по воздуху, а кобылы затопали на месте, испуская бесноватый ржач.
— Что же ты сразу не сказала нам? — озадачился Тимоха, однако навья злостно повернулась и поедала взглядом старика.
— Дурак ты, Тимоха! — извивался на земле Кот. — Мр-р-ра-ха-ха-ха, точно глашу, недоумок!
— Еже дурак, так объясни, окаянный! — возмутился итак перепуганный мужик.
— Проклята баба! — внезапно Милан явился перед лицом Тимохи. — Ни один смерд не будет просить живых о помощи, ведь проклят в семь крат будет, околотень дряхлый!
— А-а-а, — Тимоха принялся чесать репу. — Дак старый коль, простите дурака, еже обидел…
— Гони, як лошадей, Живорот, душеньку свою мне и я пойду в лес, а Тимоха твоё тело охранит, — оборотень был очень ловок и перемещался от брата к брату явно как кот, помогая руками, словно передними лапами. И так гибок он был и быстр, что не каждый животный кот так смог бы, имея меньшие размеры. Выпрашивая душу у Живорота, окаянный мурчал и облизывался, потирая мохнатые когтистые ручонки, но мужчина не спешил с рискованным решением.
— А я коли сам не смогу всё сделать? — спросил он.
Но тут же раздался смех и умиление от навьи и оборотня. Второй вовсе покатался на дугообразной спине и дрыгал ногами. А как успокоился, протянул растерянному мужчине руку, хитро улыбаясь.
— Тогда спорим, что и двух сотен саженей с навьей в лес не сможешь пройти и живым вернуться? — Живорот косился на братца, однако тот лишь пожимал плечами. — Воротишься — молодец, коль не воротишься — всё твоё заберу себе, ведь предложил тебе помощь!
— Ишь, ты, кот, какой хитрый, что за спор эдакий?! — возмутился старик, сжимая шапку на голове. — Зачем же мне спорить так? — он призадумался. — А давай так поступим, кот: коли не воротишься с моею душенькой — не будет тебе гуслей и баньки, а коли воротишься, то и банька будет, и гусли, и медведя тебе оставим, и квасом напоим, лишь избави нас от навьи и её избави ты от проклятия, кот!
— Договорились, Живорот! — услышав предложение, кот воспрянул духом в ещё один крат, что готов был взлететь. — Я так и собирался сделать! Не обмануть хотел тебя!
— Давай скорей, Милан, не то заберу вас всех в лес! — прошипела навья.
— Хорошо-хорошо, — глубоко вздыхая промолвил кот, отвлёкшись на проклятую. Повернувшись обратно к Живороту и, вытянув указательный палец, сверкая когтем, он сказал: — Приступим!
Одним быстрым движением окаянный глубоко царапнул руку Живорота и тут же свою. Мужчина и не успел среагировать, как кот молча дёрнул того за предплечье, направив длань в сторону пня, на коем недавно сидел, потом мохнатый направил свою длань в сторону того же пня, на коем недавно сидел Живорот и задрал голову замаливая: