Кайду в батальоне знали все. Когда он влетел в клуб, раздались радостные возгласы:
— Малютка объявился!
— Откуда ты взялся, Володя?
— Не иначе — из пекла! Гляньте, какой вид!
Обрадовался и командир батальона капитан-лейтенант Ботылёв, увидев шестерых матросов. Он удивлённо спросил:
— Так это вы дали фашистам жару? Да откуда вы появились?
Он внимательно посмотрел на них и, замолчав, покачал головой.
Да, бравого вида, надо сказать, у ребят не было. Щёки ввалились, глаза запали, губы и брови обгорели, а обмундирование превратилось в грязные закопчённые лохмотья. У Кайды на одном ботинке оторвалась подошва, и он обмотал его проволокой и бинтами; ходить было неудобно, приходилось ковылять, да и старая рана болела.
Когда Лычагин обо всём доложил, командир батальона распорядился:
— Идите в подвал, отдохните. Когда понадобитесь, поднимем.
Но не успели матросы спуститься, как кругом загрохотало, заухало.
— Отдыхать некогда, ребята! — крикнул Лычагин, и все снова помчались наверх.
Почему-то на этот раз гитлеровцы предприняли атаку без танков, а только при поддержке артиллерии.
Кайда залёг у окна. У всех пробоин и окон лежали матросы и вели огонь по врагу из автоматов. У многих были перебинтованы руки, головы. Вдруг Кайда почувствовал острую боль в левой руке у самого плеча. Рукав покраснел от крови. «Зацепило», — с досадой подумал он, продолжая стрелять.
А капитан-лейтенант Ботылёв шагал по залу, пригнувшись, сжимая в руке пистолет, и громко повторял:
— Спокойнее, братва, спокойнее! Больше выдержки! Бить точно в цель, беречь патроны. Помните: не в последний раз фашисты лезут. Сегодня предпримут ещё не одну атаку.
На этот раз матросы отбили врага быстро. Когда стрельба затихла, Кайда спустился в подвал — там находились раненые. Снял гимнастёрку и тельняшку. Рука опухла. Пуля застряла в мускуле. Вытащить бы её, как занозу… И вот Кайда, морщась от боли, бранясь и словно пританцовывая, стал двигать мускулом и сжимать пальцами опухшую руку.
Все с недоумением и участием смотрели на Кайду, негромко переговаривались:
— Жаль Малютку, видно, помешался…
— Выскочила, проклятая! — вдруг крикнул Кайда. И отшвырнул ногой пулю, упавшую из раны на цементный пол.
Все облегчённо вздохнули, раздались шутки, смех:
— Без хирурга обошёлся! Ну и силён! Малютка у нас врач-самоучка! Талант!
Кайда добродушно улыбался:
— Вот я вас и развеселил, братки! А теперь помогите-ка перебинтовать. У кого руки целы?
Рану перевязали лоскутом тельняшки.
Послышалась стрельба, и Кайда побежал наверх. А через минуту — воздушный налёт. Вражеские бомбардировщики начали пикировать на здание клуба. По приказу Ботылёва все матросы спустились в подвал. Бомбардировщики улетели, так ни разу и не попав в здание.
И снова — опасность. Двенадцать танков подошли к клубу и открыли огонь. Матросы забросали их противотанковыми гранатами, но фашисты продолжали вести яростный огонь.
И вдруг на танки обрушились тяжёлые снаряды.
— Это наша тяжёлая морская артиллерия бьёт, — сообщил всем Ботылёв. — Бьёт по танкам с правого берега Цемесской бухты.
Оказалось, это командир вызвал огонь по радио. Вызывая огонь, Ботылёв верил в мастерство наших артиллеристов. А они знали, что в клубе держат оборону отважные матросы, и били по фашистским танкам с безукоризненной точностью, не допустив ни малейшего просчёта. Били мастерски: ни один снаряд не задел здания.
Уцелевшие танки уползли, и наши артиллеристы закончили обстрел. Матросы выбежали из подвала и заняли свои боевые посты.
Снова начали стрелять вражеские автоматчики. Взвод гитлеровцев ринулся к дверям клуба. Но врага встретили десятки гранат.
До темноты матросы отбили три атаки.
Ночью фашисты не атаковали клуб, зато вели по нему артиллерийский и миномётный огонь. Под утро огонь усилился. Командир батальона снова приказал всем спуститься вниз. Но Кайда медлил. В подвале тесно, раненые стонут, просят пить, а воды нет. Легче быть под огнём, чем слушать их стоны, — ведь помочь ничем не можешь.
Начало светать. И неожиданно наступила тишина. Она настораживала — ведь от неё все отвыкли. Матросы заняли свои боевые посты. Все наготове, ждут: вот-вот гитлеровцы начнут атаковать. Но прошёл час, а ни единого выстрела не раздалось.
Ботылёв подозвал Кайду:
— Пойдёте в разведку. Возьмёте с собой ещё четырёх ребят.