Служба его в рядах Красной Армии началась в Манычском кавалерийском полку 4-й дивизии. Позже он окончил Борисоглебскую кавалерийскую школу. С октября 1928 года — в погранвойсках. Помощник начальника заставы 57-го кавалерийского пограничного отряда. Помощник, затем начальник погранзаставы 53-го Даурского кавалерийского погранотряда. Начальник штаба погранкомендатуры. Комендант 3-й комендатуры 25-го погранотряда. Старший помощник начальника отдела управления погранвойск НКВД УССР. С октября 1940 года по 30 июня 1941 года — комендант Отдельной Коломыйской пограничной комендатуры, затем командир Отдельного батальона особого назначения при штабе 8-го стрелкового корпуса. За мужество и отвагу, проявленные при охране государственной границы, награжден орденом Красного Знамени, Почетной грамотой НКВД СССР, юбилейной медалью «XX лет РККА» и именными часами. Член КПСС с 1927 года. Погиб 8 августа 1941 года в бою под Новоархангельском.
Родион Иванович встал, вышел из-за стола и пожал нам руки. Чувствовалось, что это волевой, крепко скроенный человек. Спокойный, полный кипучей энергии, он вдохновлял, заражал ею всех окружающих. Любое дело у него спорилось. Его глубоко уважали местные жители: он был избран депутатом Коломыйского городского Совета депутатов трудящихся.
Зашли мы к Родиону Ивановичу в надежде услышать какие-либо новости: тяготило непонятное предчувствие. Как бы читая наши мысли, он спросил:
— Что, хотите знать, как на границе? Задержали несколько нарушителей. Обнаружили у них телефонные аппараты, ракетницы с комплектами разноцветных ракет, ножницы и другие инструменты.
Собственно, ничего нового для нас в этом не было. Но на сердце стало еще тревожнее.
Родион Иванович отдал при нас несколько распоряжений по телефону. Вскоре мы стали расходиться по домам — время было уже позднее.
Старший лейтенант Ракитин остался в комендатуре. Ему необходимо было подготовить и отправить в понедельник, 23 июня, документы в пограничный округ, штаб которого находился во Львове.
Мы медленно брели по тихим, уснувшим улочкам мирного города, наслаждаясь ночной прохладой после жаркого летнего дня. Из головы не выходила мысль о войне, и разговор у нас все время сводился к этой теме: посмеют или не посмеют фашисты нарушить пакт о ненападении. Так и не придя к единому мнению, за разговором, дружеским спором незаметно дошли до дома. Попрощались…
Я открыл дверь и, не зажигая света, подошел к окну. Распахнул его; свежий ароматный воздух наполнил комнату. Постоял немного у окна, затем зажег настольную лампу, решив немного поработать. Но сосредоточиться никак не мог. Стрелки часов показывали час ночи. Устав за день, лег и быстро уснул. Сколько проспал, не знаю.
Услышав громкий стук в дверь, вскочил с постели. Увидел испуганные глаза жены. За окном какой-то гул.
— Товарищ лейтенант! Приказано немедленно явиться в штаб комендатуры, — доложил посыльный.
В считанные секунды одеваюсь. В доме слышится хлопанье дверей. Откуда-то доносятся раскаты взрывов, вдали полыхает зарево.
Встревоженные вбегаем в штаб. У всех один вопрос: «Что случилось?»
— Товарищи командиры, — обратился к нам капитан Богданов, так как майор Филиппов накануне отбыл на участок комендатуры. — Из штаба округа сообщили, что сегодня немецко-фашистские войска нарушили государственную границу нашей Родины. Многие погранотряды, заставы и посты ведут бои. Объявляется полная боевая готовность.
«Что это, война или снова провокация?» — подумал я.
— Кроме того, — продолжал капитан, — у нас произошло ЧП. Сегодня около четырех часов утра в районе заставы старшего лейтенанта Я. И. Ерофеева[6] пограничный наряд сбил фашистский бомбардировщик. Дежурный уже сообщил о ЧП в округ. Наряд надо заменить, а виновных — наказать. Но у меня не поднимается рука. Пусть наказывают свыше, — коротко закончил Богданов.
Чрезвычайное происшествие
А дело, как мы узнали позже от пограничников, было так. Наш пограничный наряд в составе старшего сержанта Петра Яцунова в рядового Павла Безуглого нес обычную службу в районе моста через реку Днестр.
Около четырех часов утра 22 июня 1941 года бомбардировщик с опознавательными знаками фашистской Германии спикировал на мост и сбросил бомбу. Рядом с мостом взметнулся фонтан воды. После первого неудачного захода самолет, сделав разворот, вновь пошел на бомбежку. «Что делать? — промелькнула мысль у Яцунова. — Ведь рядом застава. Стрелять — нарушение приказа, не защитишь объект — тоже под суд. Была не была! Двум смертям не бывать, а одной не миновать».