Дела пограничников ОКПК — это лишь крупица большого вклада, который внесли пограничные войска Советского Союза в общее дело победы народов нашей страны над гитлеровской Германией.
Шли годы. Находил семьи пограничников, участников и свидетелей тех суровых событий, новые факты. Вот одни из них.
Это было в первых числах августа 1941 года:
…Три машины с тридцатью тяжелоранеными направлялись через село Оксанино в район Подвысокого. В пути пятеро умерли от ран. Одна машина в Оксанино отстала, две продолжали свой путь.
Пограничники никогда не расставались с оружием, даже направляясь в госпиталь. В селе Левковке они узнали, что дороги, ведущие в Подвысокое, отрезаны фашистами, там идут ожесточенные бои.
В Левковке раненых пограничников (а были там одни горьковчане) разместили в большом сарае, накормили, напоили. Но вскоре в село ворвались фашисты. Местные жители успели предупредить пограничников. Но вырваться из села было уже поздно. Гитлеровцы действовали по приказу командования: «с зелеными петлицами — в плен не брать!»
На предложение гитлеровцев сдаться, все, кто мог держать в руках оружие, ответили дружным огнем. Подходили к концу боеприпасы, почти не осталось патронов, было всего несколько гранат. Ответный огонь пограничников слабел, но ворваться в сарай фашисты не могли. Один из них, подкравшись, поджег сарай. Пламя сразу же полыхнуло, и ветхое строение вмиг превратилось в огромный костер, с треском и хрустом падали наземь жерди.
Чувствуя безопасность, фашисты в открытую пошли к сараю, огненная крыша стала сползать. В сторону врага полетели последние гранаты, раздались редкие выстрелы.
И вдруг из пылающего сарая донеслись слова «Интернационала». Пение вскоре затихло, но этот огненный гимн слышали жители села Левковки. Они и рассказали об этом трагическом эпизоде.
В мое последнее посещение этих мест, в 1978 году, второй секретарь Новоархангельского райкома Компартии Украины Олег Павлович Сороковой дополнил этот эпизод. Вот что он сказал:
— Их последними словами были: «Да здравствует Родина, наш Горький, Коломыя, смерть фашизму!». После огненная крыша обрушилась на героев-пограничников — и все кругом затихло.
Мы остановились с Олегом Павловичем у развилки дороги. Здесь стоял раньше сарай. Этот клочок Кировоградской земли стал для всех советских людей священным местом поклонения мужеству и стойкости, любви и преданности, отваге и героизму советских людей, отдавших свою жизнь во имя свободы и независимости, счастья и процветания нашего народа…
Когда мы возвращались в Новоархангельск, Олег Павлович Сороковой попросил остановить машину на северо-западной окраине возле одного из домов и рассказал мне еще одну волнующую историю.
…В октябре 1965 года в райком партии пришел 75-летний Никита Захарович Ковальчук и рассказал:
«5 августа 1941 года двое неизвестных пограничников заняли позицию в недостроенной ветеринарной лечебнице и из подвальных окон обстреляли гитлеровский отряд. Фашистов было много, но они не могли противостоять сопротивлению двух героев.
Вторые сутки длилось неравное сражение. Немцы подвезли пушку и стали бить по зданию прямой наводкой. Рухнули стены, пыльное облако поднялось над развалинами. Фашисты решили, что все кончено, и стали приближаться к бывшей лечебнице. Вдруг из-под развалин раздался разящий автоматный огонь. Пограничникам удалось уничтожить не только пехотинцев, но и артиллерийский расчет.
Вскоре подошел немецкий танк и в упор стал расстреливать развалины. Ничего живого, казалось, не могло остаться на месте здания лечебницы. Фашисты снова приблизились. И вновь — огонь. Это было что-то невероятное. В этот день больше фашисты не решались атаковать. К вечеру 6 августа огонь пограничников стал слабеть, а потом все стихло. И вдруг, израненные, истекающие кровью, всего двое пограничников вышли из подвала, поддерживая друг друга. Они еле стояли на ногах. Тут же подъехала немецкая машина и из нее вышел генерал.
Посмотрев на пограничников, уважительно сказал: „Карош зольдат!“ и стал бить тростью своих вояк, показывая на пограничников.
Их расстреляли около лечебницы…»
Мы с теткой Аграфеной были потрясены увиденным, — закончил старик, и добавил, немного помолчав: — Потом после освобождения нашей земли от фашистских оккупантов я приехал сюда лишь спустя двадцать лет. Приехал, чтобы поклониться могиле жены, родным и храбрым пограничникам.