Численность Красной армии в 1919 году примерно в десять раз превышала размер белых армий; тем не менее на долю красных в том году пришлось намного меньше еврейских погромов — 106, и убитых — 725, чем на долю белых, — 213 погромов и 5235 погибших. Но больше всего горя принесли евреям войска Директории — петлюровцы, воины армии независимой Украины. На их счету было 439 погромов и почти 17 тысяч убитых — больше, чем на счету различных банд, состоявших тоже в основном из украинцев: 307 погромов и 4615 убитых[33]. Сходные данные, но взятые из независимых источников, приводит и Солженицын: общее число погромов — до 900, из них 40% произведенных петлюровцами, 25% — “батьками” и атаманами, 17% — деникинцами и лишь 8,5% — красными[34].
Эта печальная статистика убедительно свидетельствует, что решительно боролись с погромщиками в своих войсках только большевики. Так, вся целиком 6-я кавалерийская дивизия Первой конной армии, запятнавшая себя в польском походе 1920 года насилием над евреями, была разоружена под наведенными на выстроившиеся полки орудийными стволами; около четырехсот человек отдали под трибунал и многих из них расстреляли[35]. Приговорен к расстрелу был и сам начдив-6 Апанасенко — потом, правда, приговор заменили понижением в должности и удалением из Первой конной. Впоследствии И.Р. Апанасенко стал генералом армии и командующим Дальневосточным фронтом, сменившим расстрелянного маршала Блюхера; он погиб в 1943 году под Белгородом на посту заместителя командующего Воронежским фронтом[36].
В Гражданскую войну российское еврейство — косная и мало связанная с общероссийскими интересами масса — испытало на себе репетицию Катастрофы, предстоящей всему европейскому еврейству. Методы палачей тогда были еще кустарными: зарубить, изнасиловать, отрезать нос и уши, выколоть глаза, зарыть живыми в землю, положить связанными на рельсы и пустить паровоз — но 1919 год уже отчетливо предвосхитил грядущий Холокост, который в Гайсине, например, оставил в живых лишь 20 евреев[37]. Этот год окончательно обозначил и раньше существовавшую пропасть между евреями городов и местечек с одной стороны и русскими и украинцами в селах и деревнях — с другой. Евреи навсегда запомнили, кто убивал их родных и близких, и городские жители отвернулись от трагедии — гибели миллионов крестьян в Голодоморе начала тридцатых годов, вызванном коллективизацией. А потом кровавые качели вновь качнулись в обратную сторону: с приходом гитлеровцев русские и украинцы — за редкими, но тем более благородными исключениями — не стали спасать соседей-евреев от неминуемой гибели.
Трагический опыт погромов Гражданской войны подтвердил еще дореволюционные страхи мирных обывателей еврейских местечек: население страны, где им выпало жить, вновь весьма определенно выразило свое отношение к ним насилием, грабежом и убийствами. Однако продолжить массовый еврейский исход из России в США и Европу, начатый до революции, было уже невозможно: Уголовный кодекс РСФСР, принятый в июне 1922 года, приравнял не санкционированный властями выезд из страны к преступлению[38] (хотя эмиграция в Палестину какое-то время все еще разрешалась[39]). С другой стороны, большевистские власти на деле показали, что они — единственные — реально хотят и могут защитить евреев. Идеология большевиков — интернационализм, братство пролетариев всех национальностей — тоже была созвучна надеждам бедняков-евреев на их равенство с остальными россиянами. Мало того, те местечковые сапожники, которые взялись за маузеры, могли ожидать, что они будут более равными, чем другие: как-никак, среди высших руководителей новой России значились Янкель Свердлов и Лейба Троцкий.
Именно обилие еврейских фамилий на самых верхах советской власти в первые годы после революции и послужило — и продолжает служить — основой обвинения евреев в том, что это они навязали России руководимых ими большевиков. Вина легко “доказывается” десятками полемистов, годами мусолящих количество евреев в Политбюро ЦК партии, в самом ЦК, в Совнаркоме, в высшем руководстве ЧК—ГПУ—НКВД и других органах пролетарской диктатуры, с помощью одного и того же стандартного приема. Каждый может подсчитать, скажем, процент евреев, избранных членами ЦК на съездах большевистской партии в довоенные годы (29% в 1917 году; 21% в 1920-м; 20% в 1923-м; 11% в 1927-м; 15% в 1934-м; 18% в 1939-м[40]). Далее логика такова: раз евреев в главном штабе партии было непропорционально много, то, следовательно, российское еврейство в целом — зловредное и коварное племя — сознательно вырастило в своей среде самых главных заправил, которые при первом же удобном случае возглавили большевиков и захватили власть в беззащитной России.
36
32 Википедия, статья: Апанасенко, Иосиф Родионович (http://ru.wikipedia.org/wiki/Апанасенко,_Иосиф_Родионович)
38
33 Уголовный кодекс РСФСР редакции 1922 года, статья 98 (http://web1.law.edu.ru/norm/norm.asp?normID=1241523&subID=100096269,100096272,100096337,100096347,100096391#text).
39
34 Пархомовский М., Харув Д.. На четырех краях земли. Еврейская эмиграция из России (1881–1939). Лехаим, июнь 2009 — сиван 5769 — 6(206) (http://www.lechaim.ru/ARHIV/206/kabinet.htm).
40
35 Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991 (http://www.knowbysight.info/2_KPSS/04007.asp).