– А кстати, – говорит мой знакомый, – вы на концерт-то идёте?
– Нет, – отвечаю я. По правде сказать, о концерте в честь Первого Мая я и не знал. К тому же туда пускали по пригласительным, которого у меня, естественно, и быть не могло.
– Как! – ужаснулся знакомый. – Там же все будут!
– Кто это – все? – спросил я, стараясь припомнить местных певцов.
– Ну как же! И первый секретарь, и второй (эквивалент теперешней городской и районной администрации)! И директор горторга, и начальник милиции, и военком…
– Петь-то кто будет? – перебил я его.
Собеседник посмотрел на меня, как на глупого, и удивлённо сказал:
– А какая разница?..
Как я был партизаном
Наверное, всем известно, что когда на военные сборы призывают рядовых и офицеров запаса, эта публика иронически называется «партизанами». Мне на своём веку пришлось партизанить не раз и не два, но однажды я был партизаном совершенно официально.
В тот раз наши сборы проходили не в чистом поле, как бывает чаще всего, а в расположенной посреди города воинской части. Кирпичная казарма, двухэтажное здание штаба – всё было удобно и очень культурно. В то время я был ещё лейтенантом, но мне уже досталась должность начальника медицинской службы полка, которую я с честью и нёс. Впрочем, с учётом того, что в части была своя постоянная фельдшерица, прослужившая там уже лет не менее сорока и знавшая на зубок все тонкости службы, это было не трудно.
Мы с фельдшерицей сразу же подружились и разделили обязанности на двоих. Мне предстояло снимать пробу в столовой, поскольку я всё равно там питался, и весь день сидеть в медпункте в ожидании больных. Всё остальное любезно согласилась делать сама хозяйка. Судя по тому, что в часть она не являлась целыми днями, загружена фельдшерица была основательно.
В первое время ко мне в медпункт ещё заходил кое-кто из наших же «партизан» в тщетной надежде откосить от военной повинности, но вскоре я целыми днями торчал в кабинете совершенно без толку. И однажды, слоняясь со скуки по штабным коридорам, на втором этаже наткнулся на библиотеку. Естественно, я немедля в неё записался.
А теперь следует уточнить пару важнейших моментов.
Во-первых, пользуясь относительною свободой, я очень быстро установил для себя особые правила ношенья воинской формы. А именно – придя в свой медпункт, по случаю летней жары раздевался до галифе и поверх него, прямо на голое тело, надевал белый халат. Сапоги заменялись невероятными шлёпанцами, сшитыми из брезента, с размахрённым краем шириной сантиметра в четыре. Штабные вначале откровенно хихикали, но скоро привыкли, а обратившись пару раз за таблетками, даже зауважали.
Второе – библиотекаршей оказалась молоденькая девчонка, едва успевшая по весне закончить среднюю школу. Естественно, в военной форме, родах войск и знаках отличия она совершенно не разбиралась и знала только, что никто чужой к ней никогда не зайдёт. Так же, впрочем, как и свои.
И вот перед этим нежным дитём появляюсь я в своей форме начальника медицинской службы полка…
Девушка несколько испугалась, но я успокоил её лучезарной улыбкой и попросил записать меня в эту чудесную библиотеку. Она вынула из стола формуляр и принялась аккуратно его заполнять. Фамилия, имя и отчество затруднений не вызвали, но вопрос, в каком я подразделении служу, поставил меня в тупик. Впрочем, я тут же решил пошутить и ответил:
– Вообще-то в партизанских войсках…
И увидел, как юная библиотекарша старательно вывела своим детским почерком: партизанские войска…
Я не стал её поправлять, и целых два месяца официально числился партизаном.
С тех пор прошло много лет, но я всё же лелею надежду, что где-то в архивах до сей поры хранится мой партизанский библиотечный билет.
Случай на даче
У одного из моих знакомых, человека уже весьма пожилого, есть дача. Не такая, какие показывают в кино – с камином и вторым этажом. Нет, в провинции такие встречаются редко. Обычно дача у нас – это слепленный из всякого барахла летний домик размером три на четыре метра, в котором можно спрятать лопаты и переждать непогоду. Кое-кто умудряется там ночевать, а то и жить среди лета, чтобы заветные сотки с яблонями и картошкой были под постоянным присмотром. В прежние времена, бывало, туда залезали воры, хотя чем они умудрялись поживиться в этих трущобах – загадка.
Так вот, мой знакомый, имея такой домишко, придумал чудесную вещь. Поскольку воры обычно не столько крали, сколько ломали, пытаясь проникнуть внутрь дачных строений, он вбил в стену домика гвоздь, на который вешался ключ. А на двери укрепил записку, выжженную на фанерке: