Как бы развивались события дальше — неизвестно, так как двери камеры распахнулись, и инструктора увели на выход с вещами. Из лагеря привезли его документы, и он вышел на свободу. Отдали и сумку Лёши Пугачёва. До сих пор Лёша бережно, как музейный экспонат, хранит эту сумку — ведь не у каждого есть вещь, побывавшая в знаменитой бухарской тюрьме!
Международный альпинистский лагерь на Памире (МАЛ)
МАЛ — Памир был организован в 1973 г. для того, чтобы альпинисты могли сами заработать валюту на организацию экспедиции в Гималаи. Поездка в Гималаи по разным причинам тогда не состоялась, а МАЛ остался, так как он устраивал всех.
Иностранные клиенты были довольны тем, что за сравнительно небольшую цену (около 1200 долларов) они получали возможность сделать восхождения на семитысячпики Памира. Обработку наиболее сложных и опасных участков маршрута, а также спасательные работы в случае аварии производили тренеры-спасатели МАЛ-а. Кроме того, была ещё и культурная программа — знакомство с достопримечательностями таких городов, как Самарканд, Бухара, Ленинград, Москва и некоторыми другими. Организация аналогичной самостоятельной экспедиции стоила бы гораздо дороже, поэтому поездки в МАЛ пользовались за рубежом большой популярностью, и ежегодно в МАЛ-Памир приезжали более 100 клиентов.
Тренеров устраивало то, что, закончив выступление в чемпионатах СССР, в МАЛ-е они могли совершать восхождения на семитысячники и общаться в неофициальной обстановке (т. е. вести разговоры «за жизнь») с иностранцами, что в СССР было доступно далеко не всем.
Государству тоже была польза, так как в страну поступала иностранная валюта, а это для экономики очень полезно.
Основная база МАЛ-Памир находилась под пиком Ленина в ущелье Ачик-Таш, но были ещё два филиала на ледниках Москвина и Фортамбек, с них совершались восхождения на п.п. Коммунизма и Е. Корженевской.
Филиалом на л. Москвина руководил москвич Б. Ефимов, а на Фортамбеке начальником был питерский альпинист О. Борисёнок. На филиалах работал коллектив тренеров, сложившийся в МАЛ-е не за один сезон. Естественно, как начальники, так и тренеры считали, что их филиал — самый лучший, и были по-своему правы, так как каждый филиал имел свои плюсы и минусы.
Например, с л. Москвина удобнее было делать восхождение на п. Коммунизма, так как оно получалось короче — не нужно было пересекать Памирское плато. Чтобы совершить с л. Фортамбек восхождение на пик Е.Корженевской, приходилось лететь на «Пыльную поляну» на вертолёте. Зато на Фортамбеке, который располагался несколько ниже по высоте, чем филиал на л. Москвина, и отделялся от ледника высокой мореной, было гораздо уютнее, что важно для восстановления сил после восхождения.
На обоих филиалах были громадные камни с мемориальными досками — память об альпинистах, ушедших из жизни. Каждое лето гуда приезжали их родные и друзья, чтобы почтить их память. Ещё на Фортамбеке была идеально ровная поляна, покрытая травой, которую использовали, как аэродром для вертолётов. Также на этой поляне в перерывах между восхождениями устраивались международные встречи но футболу.
Команда тренеров выигрывала у сборных Германии, Франции, Венгрии, США и других футбольных стран, о чём сборная страны по футболу могла только мечтать…
Кроме того, чуть выше стоянки МАЛ-а располагалась биологическая экспедиция из Душанбе под руководством В. Белкина, куда всегда можно было пойти в гости. Там можно было поиграть в настольный теннис или попить чай в хижине, а не в палатке, что тоже помогало восстанавливать силы после дежурства на высотах более 6500 м.
В одном тренеры филиалов были единодушны: на филиалах лучше, чем в Ачик-Таше. Это, видимо, объяснялось тем, что там жили в течение всего нескольких дней, даже не распаковывая полностью рюкзаки. Филиал же считали домом, где было своё место для палатки, привычная работа, объём которой был известен. Даже неприятные работы, связанные с помойкой и туалетом, охотно выполнялись добровольцами, которые подходили к этой работе творчески и сумели, придав ей элемент романтики, сделать её интересной.
После отъезда клиентов тренеры должны были восстановить первозданный вид поляны, то есть убрать весь мусор в помойку, а затем помойку сжечь. Мусор убирал весь личный состав лагеря, а ликвидация помойки происходила очень своеобразно. В центр ставилась бочка с оставшимся горючим для вертолёта, бензином обливался весь мусор, а затем ликвидатор, укрывшись за большим камнем, бросал туда горящий факел. Зрелище было фантастическое!