К вечеру мы пришли в аул, расположенный в Верхней Балкарии. Там нас очень приветливо встретили местные жители, напоили айраном с лепёшками и подвезли до шоссе, где нам предстояло «ловить» машину. В благодарность мы подарили им капроновую верёвку, которая в горах очень высоко ценится, так как имеет очень много применений: капроновая нить вплетается в шерстяные изделия, придавая им прочность, верёвкой привязывают скот, с ней ходят за дровами и т. д. и т. п.
С машиной возникли проблемы, так как никто из водителей не соглашался ехать в альплагерь «Безенги» (перед лагерем было 10–12 км очень плохой дороги).
Участников Олимпийских Игр, как у англичан, у нас не было, но был лыжник-перворазрядник Виктор Солонников, которого начальник уже собирался отправить бегом в альплагерь продлевать «контрольный срок». Витя затосковал, по тут нам улыбнулась удача. Один из водителей решил, что нам нужно ехать до селения «Безенги» (про альплагерь он просто не знал), и согласился ехать. Когда же мы проехали селение, началась такая ухабистая дорога, что шофера не убедил даже весомый аргумент про деньги, которые находятся в альплагере. «Не надо мне ваших денег, только отпустите обратно» — сказал он и уехал. И последние 10 км мы шли пешком, в темноте, спотыкаясь о камни, проклиная всё на свете и мечтая скорее добраться до койки.
Это стремление было настолько велико, что начались видения. Я, например, несколько раз очень чётко видел третий мостик через речку, за которым был альплагерь, а когда подходил ближе, мостик пропадал, как мираж.
Всему приходит конец, мы пришли в лагерь как раз в тот момент, когда спасотряд выстраивался на линейке, чтобы идти наверх искать нас, предполагая, что вся команда попала в лавину. Наше появление всех очень обрадовало, так как не нужно было теперь никуда идти, а можно снова забраться в спальный мешок и спать до подъёма.
Всё хорошо, что хорошо кончается!
Как Жан выручил Славу
В альпинистский лагерь «Безенги» на Кавказе приехали альпинисты из Франции и привезли с собой газовые горелки. В конце 50-х годов прошлого века для нас это была экзотика. Мы ходил и с примусами, таскали бензин на восхождения и дышали его парами в палатке, а тут такой комфорт, чиркнул спичкой — и никаких проблем! Чистота и порядок. Весь личный состав лагеря восхищался этой технической новинкой в альпинистском снаряжении. А питерский альпинист Слава Карпов, который был ещё и отличным конструктором, установил с французами более тесный контакт, что по тем временам для работника «почтового ящика» было поступком неординарным. В свободное от восхождений время (а его было не особенно много) он брал у французов горелку и, вооружившись линейкой и карандашом, чертил в блокноте эскизы её деталей. Так продолжалось на протяжении всей смены. По вот пришло время расставаться. Слава берет рюкзак, прощается с французами и уходит по тропе вниз. Через некоторое время его догоняет француз Жан и спрашивает: «Слава, ты всё успел измерить и газовой горелке?» Слава утвердительно кивает головой. Тогда Жан со словами: «А вдруг ты чего-нибудь забыл» достаёт горелку и вручает её оторопевшему Славе. Так Вячеслав Иванович Карпов стал счастливым обладателем новинки, которой не только сам пользовался в горах, но и, изучив досконально, пытался запустить в отечественное производство. Но это уже совсем другая история.
Из рассказов В Г. Зубакова
Всем известно, что юмор полезен в любом деле, но в ситуациях, где не до смеха, он просто необходим. Например, в горах произошёл несчастный случай, есть пострадавший, но спасательный отряд в самом лучшем случае придёт через несколько часов. Настроение у альпинистов плохое, на душе тошно, но работать на «спасаловке» нужно ещё энергичнее, чем на восхождении — так принято в альпинизме. Как поднять настроение? И здесь хорошая шутка становится так же необходима альпинистам, как верёвка или ледоруб, а пострадавшему (если он, конечно, в сознании) — полезнее, чем лекарства. К людям, не теряющим чувства юмора в любых сложных обстоятельствах в горах, относятся с особым уважением. Один московский альпинист после того, как его напарник сорвался на скалах и, пролетев несколько метров, получил серьёзную травму, оказывая ему первую помощь, пошутил: «Рождённый ползать — летать не может!»