- Ишь ты! - произнёс я с лёгкой усмешкой. - Захотели скрыться от бдительного командирского ока!.. Не выйдет!
- Тебе хорошо. - рассмеялся Денисов. - А вот что там сейчас мои творят? Мне-то их совсем не видно!
- Как-нибудь разберёмся! - отозвался я, всё же оглянувшись назад.
Но сквозь маленькое окошко, расположенное посередине задней стенки нашей кабины… Увы, но сквозь этот кусочек запылённого стекла была видна только часть переднего тента. Однако данное обстоятельство нас ничуть не огорчило. Главным было то, что мы сейчас ехали вперёд, то есть обратно к Моздоку… Всё остальное казалось нам самой разнообразной мелочёвкой… Как, например, бетонная остановка… Которая случайно скрыла наш бронетранспортёр от тех ночных стрелков… Или же бывший пехотный, а нынче милиционерский блок-пост. От которого мы тёмной ночкой пешком потопали на свою первую боевую засаду… И донельзя раздолбанный тяжёлой техникой мост над речкой Нефтянкой… И полуразрушенные дачи по левой стороне движения… Всё это теперь выглядело как обыденные элементы совсем уж недавней истории.
А вот танкового кладбища мы не увидали. Перепаханный гусеницами огромный пустырь был совершенно гол и потому смотрелся весьма непривычно. Здесь уже не было ни танков, ни БМПешек, ни бронетранспортёров, ни прочей повреждённой или сожжённой бронетехники. Отсюда вывезли всё, что было обнаружено в зоне боёв… Что потом смогли эвакуировать с улиц Грозного.
Но справа от нашего маршрута уже начало образовываться новое кладбище. Как пояснил Юра, туда стали свозить колёсную технику. То есть обычный военный автотранспорт: грузовые КАМАЗы и Уралы, ЗиЛы и ГАЗоны, разнокалиберные УАЗы и всё остальное… Что вполне так благополучно смогло доехать до города Грозного на своих родных колёсах. Чтобы здесь сгореть или быть расстрелянными…
Но вот наша маленькая колонна выехала на асфальтовую дорогу, которая хоть и проходила по разбомблённой окраине Грозного, но всё-таки вела по направлению к нормальной мирной жизни. Поэтому мы быстро повернули налево и помчались по этой шоссейке с более высокой скоростью чем прежде, когда "ковыляли" по грязной и разбитой грунтовке.
- Наконец-то! - проворчал капитан Денисов, когда городские окраины окончательно остались позади нашего грузовика.
Далее мы ехали молча. Хоть и глядя вперёд, но всё же в каком-то странном ожидании того, что может случиться сзади… То ли "стыковки" с кумулятивной гранаты, которая с громким шипением маршевого двигателя может долететь именно до нашего грузовика… То ли длинной пулемётной очереди, выпущенной кем-то из развалин и отозвавшейся скрежещущей дробью именно в нашем Урале… То ли уже неразличимый выстрел снайперской винтовки, способной догнать свою цель на удалении в тысячу двести метров…
"Причём, как минимум… То есть без оптики… С открытым прицелом."
И только лишь на перевале мы вздохнули посвободнее. Ведь наша автоколонна из четырёх Уралов ехала сейчас прямо среди бела дня. И, пожалуй, никто на свете не мог дать нам твёрдой гарантии в том, что на обратном пути в Моздок со всеми нами в целом и с каждым человеком в частности не произойдёт какая-нибудь, да неприятность…
Но мы ехали дальше и каждый ориентир, что на самой дороге, что поблизости от неё… Каждый ориентир показывал нам то, насколько далеко мы всё же отдалились от этой чёртовой войны. А такими ориентирами нам служили и бесформенная груда блестящего металла, совсем ещё недавно являвшихся двумя вертолётными турбинами… И тот самый овраг, на дно которого таким непонятным образом попал новенький красненький автобус КАВЗ… Которого сейчас уже не было и в помине…
- А техники тут по-прежнему… Дофига и больше! - прокомментировал я скопление армейских автомобилей и брони неподалёку от Толстой-Юрта…
И это скопление военной техники служило нам хорошим ориентиром того, насколько мы удалились от города Грозного. Как и пологий теперь уже спуск с предгорья на равнину вдоль Терека… Ну, и само собой стеклянное крошево на левой обочине…
- Да-а-а… - сказал задумчиво Юра Денисов. - Вот именно здесь… Примерно две недели назад… Пуля попала в батолинский бронежилет…
Я понял своего товарища и тоже не удержался, уже от своей философской реплики: