Тут меня окликнул командир роты. Да ещё и по какому-то неотложному делу. Я сложил телеграмму и убрал её в нагрудный карман. Проблема оставалась неразрешённой… А сейчас нас куда-то вызывали и решение моей личной проблемы отодвигалось на неопределённый срок.
"Что-то надо делать! - думал я, шагая в ночи вслед за ротным. - Но что? И ведь чем быстрее, тем лучше… "
Однако я пока не мог придумать ничего дельного. А проблема всё ещё оставалась… Но сейчас мне следовало идти за командиром роты Серёгой Батолиным и капитаном Юрой Денисовым. А сзади нас уже догонял капитан Александр Пуданов. Одним словом, наша военная служба продолжалась. Хоть мы и прибыли только что с войны, но обязательных к исполнению мероприятий пока ещё никто не отменял.
- Разрешите войти? - спросил командир нашей роты, открывая маленькую дверь.
Следом за ним вошли и мы.
Слова благодарности вышестоящего начальства всё-таки прозвучали. Но на вечернем совещании у командира 3-го батальона, на которое были приглашены и мы. Там-то и проявилась вся их благосклонность. Да ещё исключительно в мой персональный адрес.
- Спасибо лейтенанту Зарипову! - сказал исполняющий обязанности командира батальона майор Перебежкин. - За всё то, что он сделал для всех нас! За эти телевизоры и ящики с вином, вентиляторы, пылесосы, ковры… Спасибо!
Едва заслышав свою фамилию, я сразу же встал из-за стола и упёрся головой в потолок вагончика-КУНГа, где и проходило совещание. Майор Перебежкин говорил слова своей "благодарности" безжалостно-ледяным тоном и глядя на меня, будто расстреливая в упор. И под беспощадным взглядом его чёрных глаз я как кровью покрывался густой красной краской… Да!.. Мне действительно было очень стыдно… И всё-таки я попытался сказать хоть одно слово в свою защиту. Но не столько в своё личное оправдание, а сколько для восстановления справедливости…
- Там моими были только два ружья! - произнёс я дрогнувшим голосом. - И телевизоры, которые притащили мои бойцы. А остальное…
Но мне не дали договорить…
- Садитесь, товарищ лейтенант! - процедил сквозь сжатые зубы и.о. комбата. - Нечего тут!..
Но я продолжал стоять и вновь попытался восстановить справедливость.
- Там моими были только ружья! И телевизоры! А остальное…
Я невольно оглянулся на своих коллег-группников… Но они опустили головы и занимались каждый своим делом: Юра Денисов упорно разглядывал свои руки, а Саня Пуданов что-то чертил на беленьком листочке…
Зато со своего места встал командир роты:
- Товарищ майор! Всё это было моим! Всё!
Это, конечно же, было очень благородно с его стороны! Но тем не менее… Это было немножко не то… Ведь Серёгино благородство сейчас выглядело неестественно честным… То есть не соответствующим действительности. Тогда как Истина находилась совсем рядом… Но её хранители продолжали заниматься своими делами… Разглядывать пальцы и рисовать шариковой ручкой…
- Садитесь оба! - приказал майор Перебежкин. - Нечего тут оправдываться и играть в благородство! Садитесь, я сказал!
Мы молча сели на свои места… Я по-прежнему сгорал со стыда… А совещание командиров всё продолжалось и продолжалось. На день грядущий нарезались новые задачи, перечень которых казался мне нескончаемым. Затем командиров групп распустили по своим подразделениям… И мы втроём вышли наружу.
Как и прежде… Мы молча шли по хрустящему снегу. И оказалось, что жизнь продолжается! Краска стыда уже превратилась в остаточный румянец… И окончательное моё воскресение произошло после первого тоста…
- За наше возвращение! - произнёс командир роты, первым поднимая свой НУРСик с трофейной водкой. - Главное - что все мы вернулись живыми и невредимыми. А всё остальное - это дерьмо собачье!
Мы чокнулись и выпили… Затем повторили… Потом опять налили… Пока не выпили всю полуторалитровую фляжку. Потом Саня Пуданов попрощался со всеми нами и отправился в свою роту. А мы остались в командирском углу нашей палатки и стали готовиться ко сну. Такому приятному и долгожданному.
А наши солдаты уже дрыхли без задних ног… То есть спали мёртвым сном… Вернее, "отдыхали в своих кроватях лёжа на спине и с закрытыми глазами". Причём, со всеми своими руками и ногами… А главное - жи-вы-е.
"Даже этот раздолбай Винт! Винтяра-а… "Поубывав бы!" И всё-таки!.. Что же делать с этой телеграммой? Что дела-а-а… Ть!?"
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Следующим утром я совершенно случайно обратил своё пристальное командирское внимание на нескольких бойцов, которые стояли позади нашей палатки и неудержимо над чем-то потешались. Невольно заинтересовавшись происходящим, я подошёл поближе. Не в меру развеселившиеся срочники скользили по жёлтым отвалам свежей глины и изо всех сил старались заглянуть на самое дно недавно вырытого зиндана… То есть нашей временной гауптвахты.