— Мне казалось, что Тэлли тебя с кем-то познакомила, — напомнила мать.
— Да, с кем-то. С кем-то, кто не сидит на месте больше двух дней. Плейбой, порхающий туда-сюда по делам или ради удовольствия. Тревису необходим отец, который всегда будет рядом. И кроме того, парень был до смерти скучным.
— Так кандидат должен быть сногсшибательным?
— Конечно, нет. Я не хочу ничего сногсшибательного. Я уже один раз обожглась. Ну, ты знаешь, ты же видела Джареда.
— Мельком.
— Вот именно, мельком. Он ураганом пронесся через город, сшиб меня с ног — и был таков. — Сьюзи покачала головой. — Я никогда больше так не попадусь. Не спутаю похоть с любовью. Нет, я выучила свой урок. Теперь мне вполне подойдет какой-нибудь обыкновенный парень.
— Только не совершай опрометчивых поступков. Ты заслуживаешь самого лучшего. Понимаю, я пристрастна, но ты можешь многое предложить мужчине. Ты замечательная мать, прекрасная хозяйка и, несомненно, красивая женщина.
Сьюзи обняла маму.
— Мамочка, слава Богу, ты лишена предрассудков.
— У тебя все получится. Я это нутром чую, каждой косточкой. А когда у меня такое предчувствие, я не ошибаюсь.
Сьюзи ухмыльнулась:
— А ты уверена, что это не артрит?
— Сьюзи Фентон, у меня нет никакого артрита, у меня материнский инстинкт. И у тебя он есть. Мое наследство. Так что не игнорируй свои чувства и не соглашайся на обыденность. Не соглашайся на меньшее, чем совершенство, потому что ты его заслуживаешь.
Не в силах выговорить ни слова, Сьюзи кивнула и чмокнула мать в щеку.
В понедельник утром, в начале восьмого, Сьюзи подъехала к конторе шерифа. Если не случалось ничего из ряда вон выходящего, Брэйди никогда не появлялся раньше девяти. Поэтому она спокойно открыла дверь ключом, который еще не успела вернуть… Брэйди стоял посреди своего кабинета, скрестив руки, приподняв брови.
— Я знал, что ты вернешься. Знал, что ты не сможешь уйти.
Как же ей захотелось стереть самодовольную улыбку с его лица.
— Я заехала забрать вещи.
— Ты хочешь сказать, что не рассталась с мыслью воплотить в жизнь свой нелепый план?
— Нет, Брэйди, не рассталась. Я уже опаздываю, так что я только…
Она хотела прошмыгнуть в свой кабинет, но Брэйди схватил ее за руку.
— Что «только»? Сделаешь пару междугородных звонков? Набьешь сумочку скрепками и бесплатными конвертами?
Сьюзи посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Он что, шутит? Шутит или нет, она вдруг поняла всю нелепость его обвинений и расхохоталась, и хохотала, пока слезы не хлынули из глаз.
Теперь Брэйди уставился на нее как на сумасшедшую.
— Прости, — задыхаясь, всхлипнула она. — Это было вовсе не так смешно. Просто в последнее время я немножко неуравновешенна.
Неуравновешенна, пожалуй, мягко сказано. Все выходные ее глаза наполнялись слезами по малейшему поводу. Когда видела младенческую одежду Тревиса или когда по радио передавали старые песни. Что угодно выводило ее из равновесия. И теперь вот эта истерика на пустом месте.
— Некрасиво уходить, не попрощавшись.
— И ты смеешь это говорить после того, как сбежал из моего дома? Я встала ни свет ни заря, чтобы приготовить тебе завтрак, а тебя и след простыл.
— А что ты собиралась приготовить? — спросил он, прищурившись.
— Вафли. Оладьи. Мясное рагу с овощами. Да что угодно.
Минуты текли. Она уже здорово опаздывала на новую работу. И это в первый день! А Брэйди вел себя так, словно она располагала всем временем в мире.
— А кукурузные оладьи и овсянку?
— И это тоже. — Сьюзи взглянула на часы. — Давай заключим перемирие. Ты ушел, не попрощавшись, я ушла, не попрощавшись. Мы квиты. Конечно, можно спорить целый день, но мне пора. Я только заберу свои фотографии. Можешь проследить, чтобы я не взяла ничего, что мне не Принадлежит, как, например, ролик скотча, который завалялся у меня в ящике.
— Я снял их. Думал, они тебе не нужны.
Брэйди достал из ящика своего стола конверт и протянул ей. Сьюзи вынула фотографии.
— А та, где мы с Тревисом на его дне рождения?
Брэйди пожал плечами.
— Если найду, дам тебе знать.
Сьюзи подумала, не заставить ли его найти фотографию сейчас, но у нее не было ни времени, ни сил на новые споры, так что она поджала губы, сунула конверт под мышку и выбежала из конторы.
Брэйди смотрел из окна, как она спешит к машине… и еще долго смотрел на опустевшую улицу. Ему не привыкать оставаться одному. Все это уже было, и он не возражал. Одиночество ему нравилось. Раньше нравилось. Сейчас он не любил свое одиночество. Он его ненавидел. Его дом был не настоящим домом, а просто большим пустым амбаром. В комнате, где спала Сьюзи, все еще пахло ее духами. Разочарование, которое он испытал, когда проснулся и понял, что она уехала, все еще терзало его.
В конторе было тихо, а Брэйди хотел слышать голос Сьюзи в соседней комнате, хотел, чтобы она подходила к нему с пачкой документов на подпись. Он хотел, чтобы она садилась на краешек его стола и рассказывала обо всем, что произошло, пока он отсутствовал. Он хотел смотреть, как сверкают ее глаза, когда она злится. Вот почему он обвинил ее в краже канцелярских принадлежностей. Просто чтобы разозлить. Он хотел посмотреть, что случится. Разгром, избиение, да что угодно. Ничего не случилось.
В конце концов Брэйди подошел к своему столу, достал из верхнего ящика фотографию Сьюзи с Тревисом и огромным тортом с одной свечой в центре. Румяный от возбуждения Тревис тянулся к торту. Сьюзи улыбалась в камеру и чуть не лопалась от гордости. Вот и все, что ему осталось от нее, и он не собирался возвращать эту фотографию. Сьюзи может заказать еще одну. У нее есть негативы. У него нет ничего.
В дамской комнате за кухней Сьюзи переоделась в зеленое форменное платье. Она надеялась, что Уилл, владелец ресторанчика, не видел, что она опоздала на полчаса… Но он видел.
— В понедельник по утрам у нас обычно полно народа, — сказал ей Уилл. — Мне кажется, я предупреждал, что надо прийти пораньше. Теперь нет времени тебя учить. Разбирайся сама. Вот фартук, карандаш и блокнот. Вот твои столики. Желаю удачи.
Удачи? Ей понадобится нечто большее, чем удача. Ресторанчик был забит посетителями. Фермеры и ковбои заполнили все кабинки и заняли все табуреты у стойки бара. Кое-где мужское сообщество было разбавлено женами и подружками. Сьюзи стояла в углу, заткнув за ухо карандаш, и обводила толпу остекленевшими глазами. Во рту пересохло, язык прилип к гортани, ноги стали ватными. Уровень шума в душном помещении превышал все мыслимые пределы. Рев музыкального автомата вносил весомый вклад в какофонию человеческих голосов. Сьюзи стало подташнивать. Что она наделала? Неужели бросила уважаемую работу в конторе шерифа ради этого!
В конце концов ей удалось оторвать ноги от пола и донести себя до столика. Бесконечные тарелки с вафлями, оладьями, овсянкой и рагу напомнили ей о Брэйди. Интересно, что он сейчас Делает.
— Я не заказывал яйца. — Клиент в пыльной ковбойской шляпе нахмурился и вернул тарелку Сьюзи. Она бы взяла эту чертову тарелку, если бы ее руки не были заняты другими заказами.
— Простите. — Сьюзи опустила взгляд на блокнот, торчащий из кармана фартука, но под таким углом ничего не смогла разобрать.
— Это мое? — окликнули ее с соседнего столика.
— Три яйца с овощным гарниром.
Клиент покачал головой.
— Я заказывал яичницу с галетами.
К тому моменту, как Сьюзи разобралась с заказами, часть еды остыла, и пришлось возвращать ее на кухню. Повариха сердито посмотрела на Сьюзи и ткнула пальцем в сторону микроволновой печки. Сьюзи сожгла галеты и выбросила их в мусорное ведро. В следующий раз, когда Сьюзи появилась на кухне, повариха заорала, что она слишком долго не приходит за своими заказами.
Вернувшись в зал, Сьюзи уронила на пол стакан с апельсиновым соком, и, прежде чем уборщик успел вытереть лужу, кондуктор автобуса поскользнулся и пролетел на пятой точке несколько метров. Сьюзи увидела, как Уилл закатил глаза и что-то сказал кассирше. Правда, Сьюзи взбучку не устроил. Пока.